очень нудно 
37 
– Так а я-то, в таком случае, что здесь делаю?
– Кирилл, давай об этом ты не со мной будешь говорить, а? Все равно я в их делах ничего не понимаю. Я свое дело сделала – заманила тебя сюда. – Олеся подняла свой бокал. – Или ты не рад меня лицезреть?
– Уписаться можно, как рад… – вздохнул Мазур, рассматривая разлегшуюся на блюде на соседнем столике и обложенную мелко покроенным лимончиком и прочими вкусностями курносую норвежскую семгу. – Думаешь, я поверил, что твой Малышевский меня сюда затащил, чтобы познакомиться? Ха-ха. Зачем-то я ему нужен.
– Сволочь, – беззлобно фыркнула она. – Неблагодарная сволочь! Ты что думаешь, сюда любой проходимец попасть может? Здесь не лавочка, не тусовка…
– Ну да, – кивнул Мазур на мужика у стойки. – А вон тот, который только что себе на манишку стакан виски опрокинул, конечно, наследный принц Бахрейна. Или вон тот, крашеный, который с двумя телками. Телки, кстати, тоже наверно, акулы российского бизнеса.
– Вот тот – именно что один из крупнейших в России, а, пожалуй, и в мире, поставщиков леса. Он, правда, не из наших, но человек полезный во всех отношениях.
– А кто из «ваших»? – криво усмехнулся Мазур. – И кто такие эти «ваши»?
Олеся на мгновение замерла, но тут же упрямо тряхнула головой и пристально посмотрела ему в глаза:
– Вот об этом ты и поговоришь с Малышевским. Кто «наши», а кто не «наши».
Он еще раз окинул взглядом помещение – впечатляет! Уютные диваны и кресла из светлой кожи. На столике из тика потеют бокалы и фужеры. Мазур всматривался в колонны, портики, лепнину потолка и стен, плафонную живопись, наборный паркет с вставками из ценных пород дерева. По углам белеет мрамор изваяний, сияют золотом рамы картин на стенах, серебрятся антикварные горки, мерцает фарфор. Кроме бронзово-хрустальной люстры, под потолком, свет изливают многочисленные светильники, торшеры и бра. В общем, констатировал Мазур, основным девизом этого плавучего дворца был лозунг: «Деньги плюс деньги!» И плевать, что интерьер корабля на корабельный не похож ни в малейшей степени…
– Смотри, а вон отец невесты, – Олеся вытянула руку с бокалом и незаметно показала на высокого и очень бледного человека в смокинге, о чем-то беседующего с Медиа-Магнатом возле выхода на трап. Точнее говорил в основном Магнат, а счастливый отец слушал вполуха и вяло улыбался.
– Я просто счастлив, – сказал Мазур и уже хотел было поинтересоваться, а где отец жениха, как совсем рядом негромко мявкнул вызов мобильника, Олеся скоренько достала трубку и поднесла к уху.
– Я поняла, – бросила отрывисто. – Хорошо, мы уже идем.
– Хозяин звонил?
– Кирилл, давай договоримся: Малышевский мне не хозяин. И даже не партнер. Ну? Пошли знакомиться…
* * *
Они продефилировали через переполненный банкетный зал и поднялись на верхнюю палубу. Олеся деликатно постучала в дверь каюты, и, не дожидаясь ответа, вошла, потянув за собой Мазура.
Кабинет или приемная – Мазур затруднялся точно определить название этих апартаментов – некоего Малышевского разительно отличалась от виденного внизу. Здесь не было места показной роскоши и лишним деталям. Естественная с виду простота, созданная с помощью немалых материальных усилий и средств располагала к душевному покою, внутренней гармонии и равновесию. Эта простота была сродни простоте классически ограненного алмаза. Минимум деталей, все элементы функциональны и, разумеется, выполнены из натурального дерева и дорогого матового стекла. Все детали строго геометрично, графически выверены.
Сам Александр Олегович Малышевский вписывался в этот интерьер, словно одна из непременных и сугубо необходимых деталей и выглядел вполне импозантно, уж никак не напоминая карикатурных капиталистов из советских газет: брюхатых, мордатых, в идиотских цилиндрах и с непременной сигарой в зубах.
Малышевский был баскетбольного роста, загорелый, подтянутый, явно следящий за собой. Одетый в чрезвычайно неброский, а потому, наверняка, чрезвычайно недешевый костюм. Вроде бы, от Дольче Габана, насколько Мазур научился, спасибо супружнице, разбираться в кутюрных делах. А может, и подороже, чем Габана. И сразу почему-то чувствовалось, что перед тобой именно Хозяин, что бы там ни плела Олеся. На расстоянии сражала пресловутая харизма, которую столь любит к месту и не месту поминать пишущая и болтающая журналистская братия. Хотя, признаться, хозяин был малость подвыпивши…
37 
