20 
– Подполковник граф Воронцов-Вельяминов.
– Ротмистр Кукольников! – мгновенно подтянулся бывший служака Жандармского корпуса. Чинопочитание в царской России всегда было на должной высоте, а тем более – в офицерской среде.
– Поручик Деревянов! – выпучил глаза в сторону графа и поручик, не столько от рвения, сколько от неожиданности.
– Прошу за мной, господа! Приглашаю вас отдохнуть с дороги и перекусить, чем Бог послал.
– Спасибо, господин подполковник! – ответил Кукольников. Он был явно не похож сам на себя, и Деревянов едва не почесал затылок, глядя, как ротмистр угодничает перед этим графом-подполковником, невесть откуда свалившимся на их головы.
– Полноте, господа, не за что. Долг гостеприимства…
Прихватив с собой охотничью добычу графа (то есть, взвалив ее на плечи непривычно грустного и унылого Христони), все двинулись вниз по распадку, стараясь приноровиться к легкому размашистому шагу графа…
Макару Медову и старому Колыннаху поставили палатку неподалеку от избушки – господа офицеры не пожелали делить ложе с туземцами. Владимир и не настаивал на обратном – в избушке и впрямь было тесновато, а морозы уже пошли на убыль. Якуты жгли в палатке с вечера костерок, разогревая едва не докрасна несколько гранитных обломков. Камень долго отдавал накопленное тепло, и в их очень хлипком жилище до утра было жарко, как в хорошо протопленной бане.
Вскоре на наружной поверхности палатки появился ледяной панцирь, от чего образовался кокон со свойствами термоса. Христоня тоже решил присоединиться к якутам – лишь бы подальше от глаз господ офицеров. Он страдал безмерно: и от присутствия под боком туземцев, и по той причине, что его использовали в качестве тягловой лошади. Владимир в душе хвалил себя за предусмотрительность – кожаный мешок с добытым золотом он хранил после ночной стычки с компанией Делибаша в потайном месте, в скалах. А судя по разговорам и многочисленным намекам и выпытываниям, вновь прибывшие именно за этим сюда и пришли. Конечно, скрыть то, что он занимается старательским промыслом, ему не удалось – промывочный лоток и кирку незаметно спрятать он не мог. Да и не хотел.
Но так как в избушке оказалось совсем немного золота – четверть фунта, добыча последней недели, – Владимир показал его Деревянову и ротмистру и посетовал на фатальное невезение. Поверили ему или нет, неважно – нужно было выиграть время, чтобы убраться подобру-поздорову и подальше от этих пришельцев. За Макара Владимир был спокоен: якут не отличался болтливостью, а предупрежденный им, тем более. То, что господа офицеры не обладая старательским опытом, в скором времени доберутся к золотоносной дайке, тоже было маловероятным, да еще в зимний период. На это потребуется не один месяц и то при условии, что им знаком метод пробных промывок. Или нужно, чтобы они знали точное местонахождение золотоносной жилы.
Но Владимир Воронцов-Вельяминов не учел одно обстоятельство, а именно: ему противостоял человек иезуитской изворотливости и проницательности, которому удивлялись даже в Жандармском корпусе, – ротмистр Кукольников. Не обладая громкими титулами и даже не имея чести называться дворянином, что в царской России было отнюдь немаловажным в продвижении по служебной лестнице, худой и болезненный с виду делопроизводитель, мелкая жандармская сошка, архивная крыса, неожиданно для всех своих коллег сделал стремительную карьеру по части политического сыска. Способность к анализу, хорошая память, невероятное самообладание и сильно развитое честолюбие единственного сына рано овдовевшего мещанина за сравнительно короткий срок службы в Жандармском корпусе позволили ему подняться вровень со старыми титулованными служаками и даже обойти их.
Агентурная сеть ротмистра его стараниями стала одной из самых разветвленных и мобильных. Людей для этих целей он умел подбирать, как никто другой, в самых разных слоях общества. Плоды его деяний не замедлили сказаться на внутриполитической арене предвоенной России. Были разгромлены большевистские центры в Туле, Пскове, Новгороде, захвачены склады оружия и подпольная типография эсеров в Петрограде, и сам Савинков с трудом сумел ускользнуть из ловушки, сооруженной для него Кукольниковым. Одесские анархисты, организацию которых он вырубил под корень, пытались устроить на него покушение. Но самодельная бомба, изготовленная в мастерской Яшки Менделя, что само собой служило гарантией безотказности, неожиданно (для анархистов) взорвалась в руках боевиков.
20 
