9 
Просматривая газетные листы наискосок, с большой сноровкой к подобного рода скорочтению, фон Шварц не обнаружил более ничего особо интересного, гласившего бы о других отличиях. Преувеличивал, стервец, донельзя — знаменитая кинозвезда Полина Чебыкина вовсе не порвала с последним амантом князем Шахворостовым, а всего-навсего появилась на каком-то приеме в сопровождении не его, а некоего «авиации подполковника Зуева». Австрия и Британия всего-навсего обменялись не особенно и резкими нотами по поводу каких-то там завышенных таможенных пошлин, а сербский вампир, похоже, — классическая журналистская выдумка, ради увеличения тиража… Пора идти.
…Тем более что неспешно прошагавший городовой, фон Шварц подметил краешком глаза, окинул что-то уж очень цепким взглядом, наверняка отметил дурно сидящий костюм — рожа смышленая. Не остановился, прошествовал дальше, но взгляд этот чрезвычайно не понравился. Москва и Питер исстари пребывают под особым вниманием полиции и жандармерии — как, впрочем, и при большевиках сия традиция сохранилась. Запросто могут потребовать документы, а из всех документов у него прихваченное с собой удостоверение НКВД, которое здесь и показывать не стоит. Уходя из номера, он не тратил времени на поиски паспорта незадачливого нижегородского купчика: в конце тридцатых по всей Европе, включая и СССР, в его времени удостоверяющие личность документы были непременно с фотографиями, наверняка и здесь так обстоит. Ни документов, ни мало-мальски убедительной «легенды» — не зная местных реалий, ляпнешь что-нибудь такое, что провалишься моментально… Пора из пешехода, доступного пытливому взору любого городового, переходить в пассажиры авто — он еще из гостиничного окна видел в потоке светло-синие машины с красными шашечками по борту и надписью «Таксомотор». Ага!
Свернув за угол, он как раз и обнаружил сразу четыре штуки оных, вереницей стоявшие вдоль тротуара возле таблички на столбике «Стоянка таксомоторов». Не теряя времени, распахнул дверцу ближайшего, плюхнулся на сиденье рядом с шофером, примерно его ровесником.
Тот удивленно поднял брови, и фон Шварц тут же сообразил, что допустил серьезную промашку. Это в Советском Союзе, в коем довоенном штабс-капитан неплохо освоился, невысокие начальнички да и простые пассажиры такси любили ездить рядом с водителем, а здесь, похоже, другие правила и его поступок выглядит так, как если бы он в старые времена, остановив извозчика, вскарабкался к нему на облучок.
Ну, что поделать, не стоит суетиться. Провинциал — он и есть провинциал, там, откуда он прибыл, может, одно-единственное такси на весь уезд, и один аллах ведает, как в него правильно садиться.
Не моргнув и глазом, он пристроил тросточку меж колен и бодрственным голосом распорядился:
— В Измайлово, голубчик, склады купца Коныхина. Я потом покажу дорогу…
Что бы там шофер про него ни думал, он кивнул и завел мотор, правой рукой со щелчком повернул барашек на никелированном счетчике, торчавшем меж ними округлым коробом, и машина влилась в поток. Прекрасно сознавая, что поступает, быть может, и неразумно, фон Шварц тем не менее произнес:
— Только вот что… Езжай-ка так, чтобы я посмотрел Красную площадь. Давненько не бывал в Москве, — и тут же добавил предусмотрительно: — Давно не бывал… хоть и знаю ее неплохо.
Это было сказано на тот случай, чтобы ушлый водитель не думал ради лишнего заработка везти явного провинциала окружным путем. Знаем мы их, прохвостов, еще старинные извозчики этим грешили напропалую.
Шофер, судя по быстрому, пытливому взгляду, последние слова пассажира принял к сведению — и ехали они прямой дорогой.
Странные впечатления сложились у фон Шварца через четверть часика. Иные кварталы он узнавал безошибочно, иных и в глаза не видывал — многие здания абсолютно незнакомы — не было таких ни в прошлые времена, ни при Советах… Ах, ты ж!
Впереди только-только зажегся зеленый глазок светофора, и машина оказалась в хвосте целой вереницы и шла очень медленно, а потому фон Шварц не только отлично рассмотрел бело-зеленый флаг над входом в трехэтажный особняк, но и изящную бронзовую табличку, где было выгравировано с кудрявыми завитушками на чистейшем русском языке по той орфографии, что в Советском Союзе именовали «старой»: «Посольство Сибирской Республики». Час от часу не легче — не только Польша с Финляндией, но и Сибирь. До такого в его родном времени все же не дошло…
9 
