Глава семнадцатая

Короткий коридор привел ее в кухню, и это оказалось огромное помещение, безупречно чистое и симпатичное. На низких потолочных балках висели десятки пучков разных трав, и некоторые из них Кики узнала, что весьма ее порадовало. Вдоль стен кухни выстроились очаги, большие и маленькие. Изабель и еще три женщины, которых Кики до сих пор не видела, хлопотали, готовя поздний завтрак или обед. Ни одна из них не заметила девушку, остановившуюся в темном дверном проеме, и у Кики было время внимательно рассмотреть всех. Нетрудно было определить принцип, по которому женщин принимали на монастырскую службу. Каждая из них была старой и так или иначе искалеченной. У женщины, месившей в огромной бадье тесто для хлеба, правая сторона лица исказилась и обвисла, придавая женщине такой вид, будто та собиралась вот-вот растаять. Женщина, резавшая картофель и лук, делала это одной рукой, а вторая, кривая и бесполезная, была прижата к телу. Третья женщина ощипывала перья с жирной курицы; на спине этой работницы возвышался огромный горб.

Кики почувствовала, как в ней вскипает гнев. Настоятель мог совершенно спокойно повесить на грудь каждой из женщин плакатик с надписью: «Мне позволено находиться здесь только потому, что ни один мужчина никогда не сочтет меня привлекательной». Нечего было и удивляться тому, что Изабель невзлюбила гостью с первого взгляда.

Над одним из очагов, в котором горел несильный огонь, висел огромный котел. В него Изабель, стоявшая спиной к девушке понемногу добавляла мелко нарезанный чеснок и листья базилика.

— Пахнет просто замечательно, — сказала Кики. Женщины разом вздрогнули от ее голоса. Кики тепло улыбнулась старой Изабель, — Я и не знала, что это ты готовила то рагу. Если бы знала, давно бы сказала тебе, как оно мне понравилось. Ты просто замечательная повариха!

На щеках Изабель вспыхнул легкий румянец от неожиданного комплимента. Кики повернулась и одарила улыбкой остальных женщин.

— С добрым утром! Как приятно видеть наконец женские лица. А тоя чувствовала себя просто ужасно одинокой среди мужчин. — Она кивком указала на дверь за спиной. Женщины промолчали, они лишь таращились на девушку, и Кики постаралась улыбнуться как можно шире: — Меня зовут Ундиной.

Похоже, это наконец подтолкнуло их к действию, и три женщины неловко присели в реверансе, бормоча приветствия. Изабель, прихрамывая, подошла к девушке.

— Принцесса, ты заблудилась?

— Нет, я искала именно кухню.

— Я не думала, что ты проснешься так рано, иначе пришла бы и помогла тебе одеться.

— Нет, мне не для этого кухня понадобилась. Мне нужно что-нибудь для уборки, чтобы взять в церковь. Я подумала, что в кухне можно будет найти какое-нибудь ведро и несколько тряпок, и мыло с водой тоже. Я угадала?

— Да, принцесса, но тебе нужно было только сказать об этом. Тебе незачем самой вникать во все детали, — Потрясение от внезапного прихода Кики прошло, и к Изабель вернулся едва прикрытый сарказм.

— О, но я совсем не хотела, чтобы вы этим занимались… я сама все сделаю. — Кики с удовольствием увидела, как расширились от изумления глаза Изабель, — Мне надо только, чтобы вы мне показали, где все это можно взять, — Кики окинула взглядом всех женщин по очереди и продолжила: — Вы знаете, что в церкви есть великолепная статуя Божьей Матери? — Женщины хранили молчание, но девушка кивнула так, как будто услышала ответ. — Похоже, никто о ней не знает. Это просто несчастье. Совершенно очевидно, что за ней никто не ухаживал уже много лет. Я ее обнаружила вчера, во время мессы, и дала Святой Деве обещание привести ее в порядок, — Она с улыбкой повернулась к Изабель, смотревшей на нее как на сумасшедшую.

— Ты будешь сама ее мыть? — спросила Изабель, не уверенная, что правильно поняла принцессу.

— Да. Я не боюсь намочить руки, — ответила Кики, развеселившись от собственной тайной шутки. — Так что если вы мне покажете, где взять ведро и немного мыла, я займусь работой.

  78