111 
Из этого ужасного положения возможен был только один выход. Заметив стоявшую поблизости леди Аррадейл, Дженива передала ей ребенка и тут же накинулась на Эша:
— Поганец!
Он с недоумением посмотрел на нее.
— Ты просто дрянь последняя!
— Дженни…
Поскольку дверь, ведущая в комнату для завтрака, была открыта, Дженива побежала туда. Завтрак, приготовленный из остатков вчерашних продуктов, стоял на столе, и она сразу поняла, что ей нужно делать.
— Дженни, ради Бога…
Как только Эшарт догнал ее, Дженива схватила чашу с тушеными сливами, повернулась и выплеснула все содержимое прямо на него.
— Подлый негодяй! Не хочу больше видеть тебя! Эшарт, поморщившись, смахнул сливы с лица.
— Послушай, Дженива…
Она набрала в руку масла и опять швырнула в него.
— Червяк! — Сливки. — Навозный червяк! — Кувшин с элем. — Чванливый каплун!
— Каплун! — взревел он и кинулся на нее, после чего они оба с шумом грохнулись на пол у самой двери.
Дженива вырвалась, удачно ударив противника локтем в нос, и сорвала с пальца кольцо. Как только Эш поднялся, она швырнула кольцо прямо ему в лицо.
— Позолоченный попугай! Забирай свой мерзкий бриллиант!
У них была замечательная аудитория, и, несмотря на разбитое сердце, Дженива испытывала большое удовольствие.
Выбежав в холл, она увидела блюдо, на котором оставалось немного ягод чернослива в сахаре, и тут же швырнула его в Эша, засыпав одежду маркиза сахарной пудрой. Затем она схватила корзинку с орехами и по одному стала бросать их в него, пока он невозмутимо приближался к ней.
В конце концов орехи кончились, и она, оглянувшись в поиске оружия, поняла, что допустила тактическую ошибку. Он загнал ее в ловушку. Дженива оказалась у камина и столика с вертепом — дальше отступать было некуда.
И тут он схватил ее.
Она пыталась вывернуться и дотянуться до чего-нибудь съедобного, но Эш крепко прижал ее к себе.
— Черт побери, женщина, прекрати немедленно! Я люблю тебя! Одну тебя!
— Убирайся к дьяволу!
— Лучше уберемся вместе. — Неожиданно он приблизил свои губы к уху Дженивы и тихо прошептал: — Нападешь на Дамарис, и мне придется жениться на ней!
Казалось, этим он только подлил масла в огонь. Дженива нагнулась и, резко откинувшись назад, ударила его в челюсть, после чего он выругался и ослабил хватку. Она тотчас воспользовалась этим и, вырвавшись и схватив огромную кость от окорока, принялась размахивать ею.
Мокрый, грязный и божественно прекрасный, Эшарт опустился на одно колено и протянул ей бриллиантовое кольцо.
— Милая Дженни, добрая Дженни, восхитительная Дженни! Выходи за меня! Не сердись на меня за глупые слова. Не я же виноват в том, что ты превратила меня в косноязычного идиота.
И тут Дженива вдруг остановилась, словно корабль, неожиданно наскочивший на подводные камни. Как бы издалека она услышала возглас старой маркизы: «Эшарт!» — и неразборчивый вопль мисс Миддлтон. Однако все ее внимание сосредоточилось на Эше.
— Что? Что ты сказал?
— Я люблю тебя, Дженни, я обожаю тебя и хочу жениться на тебе, потому что мне это необходимо. Ты — мой разум, мой якорь, мое спасение. Я как раз пытался найти нужные слова, но тут появилась моя бабушка…
Дженива в недоумении посмотрела на окруживших их гостей. Дамарис все еще кипела от возмущения, и ее крепко держал за плечи мистер Фитцроджер, вероятно, затем, чтобы не дать ей ввязаться в драку. Вдовствующая леди Эшарт, стоя неподвижно, смотрела на Джениву так, словно желала подобно горгоне Медузе превратить ее в камень.
Тем сильнее Джениве захотелось сказать: «Да». Она повернулась к Эшу, сияя от счастья.
— Да, Эш, любимый, я выйду за тебя! Только, пожалуйста, не надо этого кольца…
— Нет! — вскричала мисс Миддлтон. — Он мой! Дженива не сводила глаз со сразу расцветшего лица Эша.
Встав, он спокойно положил кольцо в карман.
— Видишь, ты еще и моя мудрость. Но, — сказал он, обнимая ее, — ты все же должна признать, что я ничуть не похож на каплуна.
Дженива, смеясь, уткнулась в его осыпанное сахаром плечо.
— Согласна. Приношу свои извинения. — Она обвила руками его шею, и они поцеловались нежным поцелуем, обещавшим долгую, полную нескончаемых радостей жизнь.
Неожиданно чей-то голос тихо, но твердо произнес:
— Эшарт!
Маркиз с недовольной гримасой повернулся к бабушке. Очевидно, вспомнив о такте, присутствующие начали расходиться, оживленно переговариваясь между собой. Не видя нигде Дамарис Миддлтон, Дженива даже немного жалела соперницу, ибо Дамарис не только проиграла, но и опозорилась на глазах у всех.
111 
