очень нудно 
42 
Прижимаясь к земле, Мазур пополз в хвост. Стрельба там немного приутихла, но ад стоял кромешный – то и дело в окна, закупоренные пробками из вопящих в слепом ужасе пассажиров, проскальзывал, выдирался какой-нибудь счастливчик и стремглав улепетывал куда глаза глядят. Большинство кидалось вверх по откосу, но более рассудительные попросту влились наземь и закрывали голову руками. Один такой едва не приземлился Мазуру подошвами на голову, Мазур перекатился к самому рельсу и то и дело, ползя по-пластунски, опасливо косился вверх: вряд ли есть для «морского дьявола» более унизительная смерть, нежели быть раздавленным насмерть ополоумевшими от страха аборигенами, вовсе даже не участвующими в веселухе...
Не было ни растерянности, ни колебаний. Была его обычная работа, которую следовало в темпе откатать. Держа «беретту» так, чтобы не черпануть дулом земли, Мазур медленно двигался к последним вагонам, тщательно рассчитывая перемещения так, чтобы голова оказывалась за колесным диском – идеальнейшее укрытие от пули. Порой пули звонко шлепали в колеса, тут же рикошетили с визгом. Аборигены перестали сыпаться на голову – видимо, предпочли отлеживаться в вагонах.
Ага, вот он... Сержант Лопес, укрывшись за колесом, время от времени выпускал скупую очередь по противнику.
Дззз-ззаннн! В рельсу рядом с головой Мазура угодило сразу несколько пуль. Он перекатился, окончательно изничтожая господский белый костюмчик от хорошего портного, одним рывком прополз на пузе с метр и оказался рядом с сержантом.
– Одного завалил, сеньор! – гордо сообщил тот, вжимая голову в плечи после очередного металлического лязга. – В лоб влепил... Там еще двое...
Он, завалившись на бок, перебросил рычажок на одиночный огонь – запасных магазинов не захватил, вояка...
«Двое – это, собственно, как бы и семечки... – сказал себе Мазур. – Вот только патронов у них немеряно...»
Он поймал мушкой видневшуюся над верхним мешком пятнистую кепочку и плавно потянул спуск. Кепочка отлетела – но, видно, не сидела на башке плотно, была сбита на затылок, и оттого противник остался целехонек, голова проворно скрылась.
Яростная пальба у тепловоза продолжалась. Бесконечно можно валандаться. Укрытие хорошее, но пора и вылезать на простреливаемое пространство, а сие чревато...
Он оглядел окрестности. И в приливе рассудочного боевого озарения наткнулся на хорошую идею. Еще раз прикинул все, провел воображаемые линии, оценил траектории...
Хлопнул по плечу приникшего к земле Лопеса и скупыми жестами обрисовал наполеоновский план. Сержант ухватил идею мгновенно, аж взвизгнул от восторга...
Мазур прополз несколько метров – под защиту последней колесной пары. Это перемещение, кажется, осталось незамеченным – вот и отлично... Держа пистолет обеими руками, тщательно прицелился и стал одну за другой всаживать пули в гигантские покрышки скособоченного трака. Выщелкнул опустевшую обойму, звонко загнал новую, выпустил еще четыре пули...
Какое-то мучительное мгновение казалось, что задумка не сработает и бесценные боеприпасы пропали зря.
Потом послышался длинный, тягучий скрежет. Огромный лесовоз все больше кренился, нависая над откосом жуткой сюрреалистической конструкцией, выгибаясь невозможным образом...
Вскоре произошло то, чего и следовало ожидать: металл не выдержал, с оглушительным противным хрустом отлетели боковые стойки, и толстые трехметровые бревна, сначала медленно, потом все более ускоряя тупой нерассуждающий разгон, оглушительно треща, стуча, сталкиваясь, подпрыгивая, хлынули этаким водопадом прямехонько на блок-пост, проносясь метрах в двадцати от Мазура, на безопасном отдалении, но зрелище было столь впечатляющее, что он невольно отполз по-рачьи, прикидывая, в какую сторону бежать, ежели что...
На блок-посту наконец поняли, что к чему, над стенкой из мешков показались видимые до колен пятнистые фигуры обоих герильеро – они, ничего не соображая от ужаса, кинулись спасаться, им бы, идиотам, схорониться за бетонным домиком, он выдержит удар, но эти придурки, скорее всего, драпали к реке...
Мазур выстрелил два раза. Рядом стрекотнул «хеклер-кох» сержанта – и обе фигуры полетели сбитыми кеглями, а парой секунд спустя первое бревно, будто великанская городошная бита, вмиг разметало мешки, звонко влепилось в бетонную стену (домик-куб и впрямь выстоял, только гул вокруг пошел неописуемый), тут же накатились другие, образовав завал. Еще несколько бревен шумно пропылили мимо, свалились в реку, подняв грязные фонтаны коричневой воды. Бо2льшая их часть так и упокоилась в реке, прокатившись мимо укрепленьица, но дело было сделано.
42 
