очень нудно 
47 
– Я вашим философским раздумьям не помешала, часом?
Мазур встрепенулся, но заставил себя обернуться медленно, медленно, как ни в чем не бывало... Насколько мог безмятежно ответил:
– Бог ты мой, какая может быть философия в мозгах морского офицера?
– Но вы же еще и дипломат, – сказала Ольга, опершись на перила рядом с ним, подставив лицо свежему ветерку. Небрежно отвела ладонью упавшую на глаза золотистую прядь – з н а к о м о, как было свойственно и т о й...
– Помилуйте, вот уж кто несовместим с философией, так это дипломаты, – сказал Мазур. – Это страшная тайна, но от вас я ее скрывать не могу...
Он бросал украдкой взгляды на чистый, безукоризненный профиль – и какая-то частичка сознания, оставшаяся холодной, рассудочной, прагматичной, работала, как арифмометр, прикидывая: интересно, может ли в конце концов от общения с Ольгой чувствительно поехать крыша? Свое душевное состояние, увы, хотелось оценивать как раз в самых грубых, ненаучных терминах. Стонала душа, выла душа, как собака с перешибленной лапой, поскуливала душа – вот вам и все поэтические метафоры, других на ум не приходит...
– Можно вам задать нескромный вопрос? – спросил он вдруг.
– Попробуйте. – Она улыбнулась смешливо, дразняще, представления не имея, какую бурю вызывает такими взглядами в его душе.
– Почему – Карреас? Насколько я знаю, русских здесь никогда не заставляли переиначивать фамилии. А в фамилии «Кареев» вроде бы нет ничего сложного для здешнего языка...
– И только-то? – звонко рассмеялась она. – Я ожидала бог весть чего, признаюсь вам откровенно, коммодор... Видите ли, это постарался прадедушка. Славный герой, чуть ли не в одиночку выигравший сражения на Гран-Чуко. А если серьезно... Насколько я поняла из фамильных преданий, он хотел забыть в с е. Изменить все, понимаете? Был убежден, что т а Россия погибла полностью и бесповоротно. Он прекрасно знал английский, бывал в Англии, и там запомнил очень интересную песенку. Старинную. Я не помню точного содержания, когда сама училась в Англии, пробовала отыскать в библиотеках текст, но потом стало лень... В общем, ее распевали несколько столетий назад восставшие крестьяне. Если от нас отвернулись и люди, и Бог, пойдем просить помощи у фей, эльфов и прочей нечистой силы... Что-то вроде. Он решил стать стопроцентным коронадо. Переменил фамилию, перешел в католичество – правда, до того особо религиозным и не был вовсе. Если Россия погибла, если вера не спасла ничего и ничему не помешала – следует стать д р у г и м. С тех пор мы и стали добрыми католиками Карреас. Вы его осуждаете?
– Да помилуйте, кто я такой, чтобы... – сказал Мазур. – Мне просто было интересно.
– А вы любопытный человек?
– Каюсь...
– Какое совпадение, я тоже... – не без хитрости прищурилась Ольга. – А можно, теперь я буду задавать нескромные вопросы? Это будет справедливо, я же ответила на ваш...
– Бога ради, – сказал Мазур.
– Кого я вам напоминаю?
– Простите?
– Ну вот, кажется, вы вспомнили о своем дипломатическом ранге, начали вилять... Ладно, сформулирую вопрос еще раз, предельно четко: на кого я похожа и кого вам напоминаю? Все ведь именно так и обстоит, правда? Знаете, любая девушка с определенного момента начинает не только фиксировать все мужские взгляды, как магнитофонная лента – все окрестные звуки, но и неплохо их классифицировать. В ваших взглядах постоянно присутствует нечто странное. Выходящее за рамки обычного мужского интереса. Я это очень быстро поняла... Вот только не поняла, о чем вы все время думаете. У вас какая-то тоска во взгляде, я же чувствую. Тогда, на площади, вы бросились за мной так, словно приняли за кого-то другого... И потом тоже. Ваши взгляды не лишены обычных мужских помыслов, но в них постоянно эта тоска, что-то мучительное для вас и совершенно непонятное для меня... А эта история в поезде, после того, как отбили налет герильеро? Вы чересчур уж задумались – и, несомненно, потеряли бдительность. Совершенно автоматически подняли с пола мою куртку, все еще пребывая в задумчивости, пробормотали: «Оля, вечно ты разбрасываешь...» – Она заглянула Мазуру в лицо. – И тут же опомнились. Могу оценить, сколько самообладания вам потребовалось, чтобы сохранить каменное лицо и даже пробормотать какое-то убедительное объяснение... Я на нее очень похожа, правда? Настолько, что вы в тот раз попросту забыли, что это не она, а я?
Мазур молча смотрел на нее, уже не пытаясь себя контролировать. «Сойду с ума, – подумал он поразительно спокойно, – рано или поздно сойду с ума...»
47 
