111 
Но потом, когда лорд Лайден начал спотыкаться и размахивать шпагой, она поняла: Фитц все еще не может причинить вред брату или позволить ему убить себя. Возможно, он надеется достучаться до разума, но главным образом старается, чтобы брат выбился из сил. Вот Лайден пошатнулся, одна нога подогнулась, и он упал на колено. Но он все равно тыкал в брата шпагой, словно обезумевшее животное.
— Разоружи его, — тихо пробормотала Дамарис, но Фитц не сделал даже этого. Он отступил назад, опустил шпагу, продолжая говорить.
Тяжело дышащий, взмокший от пота Лайден метал в него полные ненависти взгляды.
— Я убью тебя, — прохрипел он. — Ну, давай, подойди сюда, ублюдок. — Он, пошатываясь, снова поднялся на ноги и ринулся на Фитца, заорав: — Я убью тебя и короля, который собирается наградить тебя! Мерзкий колбасник, проклятая немчура...
Открытая измена. Дамарис должна была что-то сделать. Она закричала во всю мощь своих легких и заглушила его слова. Слишком поздно. На тротуаре уже собралась толпа любопытных, которые глазели и слушали разинув рты. Лайден перестал орать. Но тут он выхватил из-за пояса еще один пистолет и прицелился в нее. Она бросилась на землю, хотя и видела, что Фитц сделал выпад и проткнул правую руку брата. Прогремел выстрел, и Дамарис пригнулась еще ниже, молясь, чтобы он ни в кого не попал.
Горло болело, дыхание перехватило от паники, но она все равно подняла голову, чтобы посмотреть. Фитц стоял, целый и невредимый. Люди Родгара столпились вокруг все еще бушевавшего безумца. Либелла Фитцроджер побежала вперед, но к Фитцу, а не к Хью. Наверное, это добрый знак. Чувствуя, что силы покидают ее, Дамарис повернулась и села на землю. Ее мир только что стал гораздо мрачнее.
Толпа наверняка слышала изменнические вопли Лайдена. В мгновение ока история разлетится по всему Лондону. Через несколько часов она даже может появиться в экстренных выпусках газет, хоть сегодня и воскресенье. Брат Фитца может умереть за эти слова, и на семью изменника падет бесчестье. Фитц не сможет пойти ко двору сегодня, а возможно, и никогда. И все это случилось из-за ее глупой выдумки, что король может пожаловать ненавистному брату рыцарский титул.
Фитц подбежал к ней с обезумевшим видом:
— Ты ранена?
Ей придется признаться ему, что она натворила, но не сейчас. Она покачала головой, и он помог ей подняться на ноги. Она с благодарностью опиралась о него, но и ему предлагала утешение. Она знала, чего стоило ему снова причинить боль брату, да тут еще и измена.
— О, любимый, мне так жаль!
— А мне нет. — Резкий голос принадлежал Либелле Фитцроджер, маленькой и неразговорчивой. — Хью всю жизнь был чудовищем.
Фитц начал было возражать, но она перебила его:
— Мама утверждала, что его жестокость — твоя вина, но это не так. О, головные боли — возможно, но не буйство. Оринда соблазнила тебя, потому что он был груб с ней. Глупость, разумеется, но она и была глупа. Даже в десять лет я понимала это.
— Тише, — пытался успокоить ее Фитц. — Идем в дом, Либби.
Он обнял их обеих и быстро повел в дом. Дамарис вспомнила об угрозе для себя и расслабилась, только когда они оказались внутри. Либелла сразу же высвободилась и повернулась лицом к брату:
— Ты ни в чем не виноват, Тавви.
Итак, еще одно семейное имя. И все-таки Дамарис предпочитала Фитца.
— Знаешь, почему Салли такая, какая есть? — спросила Либелла. — Это случилось не при рождении. Хью швырнул ее об стену, когда она была еще крошкой, потому что она докучала ему. Он всего на шесть лет старше, но уже тогда был жестоким чудовищем!
Дамарис услышала, как Фитц втянул воздух.
— Почему ты не рассказала мне?
— Когда? Про Салли я узнала только несколько лет назад, а ты никогда не приезжал в Англию.
— Ты могла написать. Либелла прикусила губу:
— Если бы я это сделала, ты вернулся бы, чтобы попытаться помочь, а я этого не хотела. Хью стал бы охотиться за тобой, и ты позволил бы ему убить себя. Я была уверена в этом. До сегодняшнего дня. — Она бросила на Дамарис взгляд, подозрительный и недружелюбный.
— Ты должна была рассказать мне, — настаивал Фитц.
— Для чего? — огрызнулась Либелла. — Ты всегда был идеалистом, но это не какая-нибудь сказка про короля Артура и его рыцарей! Никто бы не поверил в историю про Салли, и мама отрицала бы это. Думаю, она не признается в этом даже себе. Ты ничего не мог сделать.
— Тебе следовало бы иметь больше веры.
111 
