очень нудно 
114 
А в нынешних реалиях первой стадии капитализма (политически неграмотным следует почитать, например, Карла Маркса) это только начало бесконечно длинной очереди.
Потому я тоже слушал, внимал и учился. На ходу. Кто знает, сколько мне придется здесь торчать. Но самым скверным оказалось то, что за стенами ИВС у меня не было ни одной родной души. Потому на передачи с воли я рассчитывать не мог и должен был насыщаться тем, что дадут в установленном порядке. А давали не густо. И не жирно.
Правда, все было приготовлено с душой. Это уже постарался начальник ИВС, зорко и постоянно следивший за качеством и количеством пищи, которая попадала на раздачу. -… А он говорит – вали отсюда! А я говорю – это мой дом. А он говорит – был. А я говорю – как это был? я здесь прописан. А он говорит – я женился на твоей бывшей жене. А я говорю – она не бывшая, она моя, и согласие на развод я ей не давал. А потому дергай, козел, отсюда, пока трамваи ходят. А он меня за грудки. Ну я и… этим… кухонным ножом… длинный такой… А чего он, сука, детей моих травмирует! Бля!.. Я отец!
Мужика зовут Антоний. Ни дать, ни взять – Антоний! Истинный римлянин с нордическим характером. Зарезал хахаля своей жены, ждет суда. Худой, благообразный, со светлой бородкой клином – хоть иконы с него пиши. Он и подвизался в какой-то секте, из-за чего у Антония возник семейный конфликт с разладом. Его речь густо уснащена сленгом. Это уже благоприобретенное в тюрьме. Время от времени Антония зашкаливает и тогда он возвращается в свое привычное состояние и начинает вещать – говорит очень грамотно, без грязи, проникновенно и красиво. Чувствуется неплохое образование и даже ум.
Правда, тронутый не то шизофренией, не то сектантскими заморочками.
– Ну и дурень, – басит его собеседник, степенный и кряжистый, как столетний дуб, Колодяжный, хохол, "гость" из-за низкого бугра, за которым расположена братская Украина. – Теперь тебе хана, а твоя баба еще не одного найдет. Всех кобелей не перебьешь. Если у бабы течка, ее не удержишь и в тюрьме, за высокими стенами. Слыхал, на втором этаже одна забеременела? А она под следствием уже почти год. Ветром надуло… хэ-хэ… Хочет под очередную амнистию попасть, бля…
Колодяжный приехал в Россию на заработки. И все было бы хорошо, но не повезло ему с хозяином. Колодяжный с бригадой срубил этому новому русскому дачу и даже деньги получил – как он рассказывал, по пять штук "зеленью" на каждого. А после, усадив счастливых хохлов в автобус, чтобы отправить их на железнодорожную станцию, этот сукин сын позвонил кому надо и через час работяги остались не только без единой копейки, но и без вещей. Автобус остановили в чистом поле стриженные братки и обобрали его пассажиров до нитки.
Бедные украинцы потопали пехом в город, чтобы поискать там правду, а Колодяжного послали к бывшему хозяину за небольшим займом – чтобы не помереть с голодухи, пока найдут новый объект. Все-таки мужик свойский, считали работяги, гляди выручит.
Колодяжный приспел на сработанную его руками дачу в самый аккурат. Там как раз шел дележ награбленных денег между остановившими автобус бандитами и хозяиномнаводчиком. Колодяжный хорошо запомнил лица своих обидчиков, которые, кроме всего прочего, еще и пересчитали работягам ребра. А потому, долго не рассусоливая, достал из своей рабочей сумки личный топор, очень удобный в руке и острый словно бритва, и изрубил на куски всех, до кого дотянулся. То есть, отморозков в полном составе и своего непорядочного заказчика. Забрав баксы, он честно распределил их между товарищам (в том числе отдал и свои с наказом доставить семье), и пошел в милицию сдаваться.
– Мужики, вы чё мазуту гоните!? Да все бабы стервы, бля! Женщина – не человек. Это доказала наука, бля. Тебе, Антон, нужно было резать не того придурка, а свою половину, – вступил в разговор следующий сиделец – небольшого роста, дерганый и злой, словно потревоженное гнездо ос, Михрютка (так я называл его про себя; на самом деле имя сокамерника было Михаил или, если по-простому, как он любил, Миха). – Их вот где нужно держать, бля! – Он показал свой грязный жилистый кулак. – Чуть что не так – сразу по сопатке. Как шелковая будет, бля. А чужих мужиков и за километр не подпустит.
Михрютку повязали пьяным вдрызг, в полной отключке. Но про то ладно, с кем не бывает. Однако, если рядом с тобой находят труп, притом твоего приятеля и собутыльника, да еще и с отверткой под сердцем, а отвертка оказывается именной, с наборной ручкой из разноцветного плексигласа, и принадлежит тебе, то очень трудно доказать кому либо, что ты просто шел, споткнулся о лежавшее на дороге тело, и, ударившись головой о бордюр, потерял сознание. Тем более, если ты уже три срока оттянул, притом последний – за вооруженный грабеж.
114 
