очень нудно 
48 
За бортом взметнулось веретенообразное большое тело и с шумом шлепнулось в воду.
— Дельфины собираются в косяки — быть шторму, — произнес кормчий, поглядывая на север.
«Ты прав, кормчий, — подумал Астарт. — Если море в ясный день навевает тоску, значит, быть сильному шторму».
— Успеть бы до бухты, — вздохнул кормчий и велел разбудить надсмотрщиков. Засвистели плети, ударил большой барабан, отбивающий ритм для гребцов. Заскрипели тонкие точеные весла, вспоров поверхность ленивых, отяжелевших волн.
Подул холодный ветер. Небо стремительно тяжелело, наливаясь лиловыми, как жреческий пурпур, тучами. Волны выросли в холмы, дымящиеся сорванными гребнями. Берег окутался пылью, словно ворохом растрепанной овечьей шерсти. Кормчий направил судно к берегу, чтобы выброситься на песок. Но в корму уда рил сильнейший шквал. Матросы, не успев спустить парус, распластались на палубе, схватившись за что попало. Косматый вал обрушился на суденышко. Мачта рухнула, смяв доски палубы и придавив несколько человек.
— Рубите канаты! — заорал кормчий, срывая голос, и мертвой хваткой вцепившись в рулевое весло.
Астарт ударил мечом по натянутому как струна канату. Мачту вместе с разорванным в клочья парусом столкнули в бурлящее море. Раздавленных матросов унесли в трюм.
Яростно хлестали волны. Море плевалось в пробоину. Сильно пахло водорослями, солью. Астарт и еще один матрос, привязавшись на крепких концах к пеньку мачты, подбирались к пролому.
Судно заметно осело на борт. Кормчий яростно звал па помощь. Надсмотрщик-нубиец бросился на корму, но оглушительный удар грома пригвоздил его к палубе. В море, падали гирлянды шаровых молний. Волна величиной с пирамиду Джосера накрыла судно и унесла с собой еще одного матроса.
— Подойдите же к веслу! — орал кормчий.
Эред вырвался из трюма и, рискуя соскользнуть по наклонной палубе, в два прыжка преодолел расстояние до рулевого весла. Гребцы вцепились в грубые сиденья и вскрикивали при каждой вспышке молний.
Удары волн трепали Астарта, словно мокрый лоскут, Его напарнику-матросу удалось закрепиться в разбитом отверстии для весла. Они вдвоем пытались зашить пробоину кедровыми досками, расшибая пальцы в кровь.
Из трюма вылез мокрый до нитки чиновник. Волна сразу же сбила парик. Чиновник вцепился в щетинистый пенек мачты и долго соображал, на каком из концов висит Астарт. В чиновничьем усердии он взял на себя то, что прочел в глазах жреца-карфагенянина: Астарта не должно быть. Взмах ножом — канат перерезан.
— Астарт!
Ларит услышала нечеловеческий вопль Эреда, заметалась по трюму. Карфагенянин взял ее за локоть, уговаривая успокоиться. Женщина стеганула безумным взглядом и, прижав ребенка к груди, выбежала на палубу.
— Астарт! Мой Астарт! — закричала она в исступлении!
Эред, скользя и падая, гнался за обезумевшим от страха чиновником. Ребенок жалобно пищал, захлебываясь…
— В трюм! Быстро! — орал кормчий.
— Где мой Астарт?!
Ее радость, ее опору в жизни, саму жизнь — все в один миг поглотила злобная стихия. Молнии с шипением исчезали в бешеных волнах.
— Где мой муж?
Ларит вырвалась, из рук кормчего, не видя ничего из-за струившихся по лицу волос. «Ваал, ты требуешь жертву?.. Ты всегда берешь самое дорогое!.. Ты не успокоишься, если не возьмешь, если возьмешь не то…»
Астарту удалось схватиться за канат, который волочился за каждым судном специально для упавших за борт. Взлетая на гребень волны, он увидел в сверкании молний женскую фигуру с поднятым к небу ребенком. Весь ужас, всю боль Астарт вложил в вопль, но было поздно… И снова молнии, клокочущая бездна, мрак.
ГЛАВА 29
Боги и люди
Очередная гавань на их пути. Скрип сходней, гром разноязычной брани, завывание торговцев.
Уже нет с ними Эреда — скрывается где-то, боясь кары за изувеченного чиновника. Астарт, раздавленный горем, все же нашел в себе силу, позаботился о нем: послал через знакомых купцов деньги и добрый совет — добраться до Левкоса-Лимена, где и хананеев много и карфагенские власти не доберутся…
Безучастная ко всему женщина стояла на галечном берегу с узелком в руках. Астарт, закрыв лицо руками, сидел у ее ног.
— Меня ждут… — потерянный, леденящий голос. Астарт взорвался:
— Тебе мало?! Мало наших бед? — Он вскочил, сжав кулаки. — Я тебя убью, но ты меня не покинешь…
48 
