129 
– Бога ради. – Бестужев поднес ей огня и с удовольствием закурил сам. – Ирина Владимировна, вы очаровательны. При других обстоятельствах я был бы у ваших ног… Но сейчас – другие игры. Коля Струмилин был моим другом. Он не кончал самоубийством, его убили… Вы не догадывались? Или догадывались, но предпочитали этого не знать? Его закопали, как собаку, в неосвященной земле, за оградой кладбища… Ради его памяти, по долгу чести я тут переверну небо и землю, но виновного найду…
– А вы не думаете, что это может быть опасно и для вас? – серьезно спросила она.
Бестужев, поморщившись, мотнул головой:
– Я столько раз был под смертью…. Простите, но при данных обстоятельствах я не могу никого щадить. Вы – умная женщина и должны меня понять. Ладно, я не спрашиваю у вас имя… Я сам его найду. Но вот что я вам скажу со всей безжалостностью… Ваш муж – человек умный и способный, если в столь молодые годы сумел дослужиться до надворного советника, что по Табели о рангах, как известно, соответствует армейскому полковнику… Но я, как вы совершенно справедливо подметили, могу дать толчок его дальнейшей карьере… либо погубить таковую надежнейше. При вашей-то осведомленности вы не можете не знать, какие силы задействованы в этой игре. Какие люди… Даю вам честное слово офицера: если ваш муж немедленно, нынче же не предоставит мне следственное дело, я не просто отзовусь о нем в отчете отрицательно – я представлю его как безответственнейшего типа, умышленно и злонамеренно чинившего мне препятствия. Я составлю эту часть отчета так, что последствия для него будут самыми плачевными. Только не упрекайте меня в жестокости, она – вынужденная… Вам уныло в Шантарске? А как вы посмотрите на перевод вашего мужа в еще более унылые места? Севернее по глобусу? Где никакой цивилизации нет вообще? Генерал Герасимов в состоянии это устроить. Я не шучу, поверьте…
Она что-то прикидывала, взвешивала, ничуть не пытаясь пускать в ход слезы и капризы. «Потрясающая все-таки женщина, – оценил Бестужев. – Мужчиной бы ей родиться, в охранное бы поступить – цены б не было…»
– Предположим, дело он вам покажет. Что тогда?
– Я не отзовусь о нем в отчете плохо, – сказал Бестужев. – Это в данной ситуации – уже кое-что… Поверьте. А если он мне расскажет как на духу, кто уговорил его прятать от меня дело, прикидываться запойным, да выразит это письменно… тогда… Ну хорошо. Тогда – перевод в Петербург. Приложу все старания.
– Ну что же, – сказала она медленно. – Вы, я вижу, серьезный игрок… Можно нескромный вопрос? Вы, случайно, мальчиками не интересуетесь? Бессилием, быть может, страдаете?
– Ирина Владимировна… – поморщился Бестужев. – К чему это? – Не было смысла разглагольствовать перед ней о долге и чести, следовало подыскать что-то более понятное ее циничной натуре. – Заверяю вас, я в этом отношении совершенно нормален. Просто… Разве вы никогда не слышали, что для мужчин карьерные побуждения могут быть даже важнее женского внимания? Я уверен, ваш муженек кое на что закрывает глаза в видах карьеры… а?
– Что вы имеете в виду? – насторожилась она.
– О, это чистая абстракция… – заверил Бестужев. – Понимаете ли, за успешное завершение дела мне обещали звезду. Неужели же я променяю ее на женское… внимание?
– Ах, вот вы какой…
– Вы в этом видите нечто ненормальное?
– Ну что вы, ротмистр, наоборот… Вполне понятные побуждения.
– Значит, мы договорились?
– Как вам сказать… – протянула она. – Давайте искать компромисс. Я не настолько глупа, чтобы думать, будто вы поверите одним обещаниям… но и сама на одни обещания клюнуть не способна. Требуется золотая середина…
– То есть?
– Следственное дело он вам представит, можете на меня положиться. Нынче же. А вот имя того, кто… оказывал на него давление, я вам открою только в Петербурге. Когда Викентий получит новое назначение и ничего нельзя будет переиграть.
– А не обманете? – ухмыльнулся Бестужев.
Она ответила столь же откровенным взглядом:
– А какой резон? Во-первых, мы уже будем вне досягаемости… его возможностей, во-вторых, вы всегда можете устроить Викентию какие-то притеснения по службе, если я обману…
– Ирина Владимировна, вы и в самом деле незауряднейшая женщина, – искренне сказал Бестужев. – Вам бы у нас служить…
– Я бы смогла, – кивнула она с серьезным выражением. – Значит, мы договорились, Алексей? Муж вам покажет дело, а вы не будете его терзать вопросами по поводу того… Ну, а остальное – простите, в Петербурге.
129 
