очень нудно 
92 
Задумчиво уставясь в потолок, Ольга произнесла с расстановкой:
– А в самом деле, не пойти ли мне к Делонгу?
Господин Шлитте встрепенулся:
– К этому мошеннику?! Да он вас обманет и обсчитает, попомните мое слово! Фасад у него, конечно, в сто раз респектабельнее моего, но изнанка…
– Тогда – к делу, – сказала Ольга.
– Я еще даже не посмотрел камни…
– Ну так сделайте такое одолжение.
– И, откровенно говоря, меня смущают некоторые аспекты…
– Вы что же, полагаете, что камни – краденые? – возмутилась Ольга. – Да я вам за такое… – и она коснулась эфеса.
– Ну что вы, что вы, корнет! – замахал на нее Шлитте узенькими ладошками. – Никто вас не подозревает в подобных вещах… да и украшения подобные в числе украденных не значатся – мы ведь люди честные, с полицией живем душа в душу и стремимся быть в курсе всех новостей… Но поймите меня правильно, умоляю… Кроме вульгарной кражи, с драгоценностями случаются и прочие разнообразнейшие… коллизии. Весьма разнообразнейшие… Молодой дворянин всегда выпутается из неприятной истории, а все шишки достанутся бедному ювелиру…
– Меня, право, умиляет выражение «бедный ювелир», – сказала Ольга. – Все равно что «честный интендант» или… Ну, впрочем, неважно. Я же вам уже говорил, что дело совершенно чистое. Когда мы с офицерами были в увеселительной поездке, случайно наткнулись на клад. Именно мне поручили продать находку, узнав, что я еду в Петербург. Так что все честно… хотя вы правы, возможны некоторые… коллизии.
И она улыбнулась самым плутовским образом. Немец понимающе покивал головой: в конце концов, если клад найден на чужой земле, о чем хозяин не поставлен в известность, это и в самом деле являет собою нарушение законов империи…
– Ну ладно, ладно… – протянул господи Шлитте. – Давайте посмотрим…
Он взял лупу и принялся разглядывать сквозь нее не одно какое-то украшение, а всю кучку, лежавшую на расстеленной материи…
Ольга едва сдержала удивленный возглас. Из глаз немца исходило нечто вроде пучка светло-синего сияния, лупа его увеличила и словно бы расширила, так что драгоценности оказались в конусе синего света. Она старательно придала лицу безучастное выражение: обычному человеку замечать такие вещи никак не полагалось. Ай да Шлитте, выходит, непрост немец…
Продолжалось это недолго. Сияние погасло, ювелир отложил лупу и сказало словно бы с некоторым разочарованием:
– Да, вот именно…
С чем она столкнулась, с какой разновидностью колдовства, Ольга не могла определить – но подозревала, что это было что-то вроде проверки ее искренности, иначе почему немец стал уныл? Должно быть, и в самом деле увидел, что имеет дело с кладом, а значит, цену не собьешь так, как сбивают ее на заведомо ворованное…
Шлитте долго перебирал драгоценности, откладывая их по одной направо, шевелил губами, что-то прикидывал про себя. Потом принялся за монеты. Потом долго перебрасывал костяшки счетов, старательно бормоча под нос нечто непонятное. И наконец назвал цену.
Это был, конечно, не грабеж, но что-то чертовски к нему близкое. Ольга преспокойно назвала свою – уж в чем в чем, а в стоимости драгоценностей девушка с определенного времени прекрасно разбирается, даже не будучи колдуньей…
– Ограбить меня хотите? – взвился Шлитте.
– Ну что вы, – усмехнулась Ольга. – Наоборот, иду на некоторые уступки. И не говорите, что вы ничего на этом не заработаете, все равно не поверю…
Тяжко вздохнув, господин Шлитте осведомился:
– Господин корнет, вы случайно не из евреев? Нет? А немцы у вас в роду имеются? Или, на худой конец, греки?
– Полагаете, русский человек торговаться не приучен?
– Ну, большей частью…
– Считайте, что я – исключение, – сказала Ольга. – Давайте с этим покончим. Или вы даете мою цену, или я все-таки рискну пойти к Делонгу…
– Ах, господин корнет, кто бы мог ожидать, что под столь юной внешностью скрывается душа опытного торговца…
Он говорил что-то еще, плел пустяки, но Ольга не обращала внимания. Гораздо интереснее оказалось то, что слова немца сопровождало: от его плавно двигавшихся над столом ручек стали исходить полосы белесого тумана, пронизанные тусклыми искорками – они тянулись к Ольге, смыкались, словно закутывая ее в некий кокон…
Вот эти штучки она знала: клятый немец пытался, пусть и не особенно искусно, повлиять на нее, подавить волю, заставить согласиться на его цену. Нельзя сказать, чтобы он был особенно силен, но, судя по ухваткам, не новичок в этом ремесле, умело и уверенно действует…
92 
