очень нудно 
58 
В общем, выдвинулись, и только теперь, когда город остался позади, Алексей в полной мере прочувствовал то, о чем ему давеча говорил Таксист, – а и в самом деле, всего каких-то десять дней назад он бодро топтал кирзовыми сапогами сибирскую землю в ИТУ номер *** и мечтал о возвращении в Москву на белом коне – а сейчас вот размеренно покачивается меж двух поросших густой вонючей шерстью горбов далеко не коня, держа курс прямиком в пустыню. Нет, ну чудны дела твои, Господи…
Раньше Алексею ибн Карташу в пустынях бывать не доводилось. На пляжных югах бывал, заполярными морозами шкуру дубил, дальневосточных крабов ловил, в камчатские гейзеры руку опускал, черноземным воздухом украинских степей дышал, гостил у гуцулов, молдаван, прибалтов, поморов и у многих других народов и народностей. В какие только края не закидывало с инспекторскими проверками исправительно-трудовых учреждений, уж всего и не упомнишь. Побывал на океанах – на трех из четырех возможных. Однажды даже отметился за границей, аж в самой Польше. А в пустыню, вишь ты, не заносило. Хотя чего казалось бы проще, в советские-то времена! Купил недорогой билет в купейный вагон, потрясся пару деньков... Да нет, зачем нам вагон! Советскому офицеру по карману было летать самолетами Аэрофлота. Даже более того. Советский офицер мог себе позволить такой широкий жест души: прихватив подругу (чтобы было с кем обмениваться впечатлениями и на кого, соответственно, впечатление всеми этими жестами производить), еропланом махануть на выходные в любой туркменский город, окруженный песками, два дня полюбоваться на закаты над барханами, покататься на ишаках, откушать дынь, обкушаться пловом, укушаться местным самогоном – да и обратно, чтоб поспеть аккурат к утреннему разводу в понедельник. Чего проще! Однако эта простота и подвела. Думалось, ну чего торопиться, это я всегда успею, родная ж страна, не надо виз и загранпаспортов, требуется лишь свободное время да желание. А в той, упущеннойстране было, к слову говоря, почти все, ну, за малым разве исключением, что требуется любителю путешествий: и степи, и пустыни, и субтропики, и те же три океана из четырех возможных. Было да сплыло...
Короче говоря, до сего момента о пустынях Алексей Карташ имел представление весьма поверхностное, составленное исключительно по фильмам и книгам, причем, в основном, развлекательно-приключенческой направленности. Но уж зато сейчас он наполучал этих представлений до отвала, до оскомины и чуть ли не до рвоты, с лихвой восполнив все предыдущее беспустынье.
Действительность, как это обычно и бывает, рассеяла некоторые его заблуждения. В частности насчет того, что пустыня однообразна и безжизненна.
В окрестностях Уч-Захмета песчаные равнины чередовались с каменистыми отложениями. Покинув город, они вскоре въехали на возвышенность, которая, как выяснилось позже, растянулась на несколько километров. Здесь песок присутствовал лишь наносами, островками и редкими грядами, а преобладала земля. Впрочем, землей ту почву называть не то что не хотелось, а и совесть не позволяла. Бетон естественного происхождения – вот что это такое. Глина, камни, песок, спрессованные в непробиваемую, монолитную на ощупь массу кирпичного оттенка. Все это спрессовано было так плотно, словно каждый участок тут били-тромбовали гигантскими и неутомимыми установками для вколачивания свай. «Вот где зоны хорошо ставить или воинские части, – пришло тогда в голову Карташу. – Контингент всегда будет обеспечен работой. Чтобы вырыть, вернее, выдолбить в таком грунте всего одну яму под столб, придется проковыряться всей зоной с завтрака до ужина».
На этой возвышенности, где-то в километре от Уч-Захмета, они увидели строения разных габаритов, строительные вагончики, брошенную и раздетую догола технику. Не приходилось сомневаться, что здесь и добывали мергель во времена расцвета Уч-Захмета. Заезжать туда они, разумеется, не стали.
Потом – такыры и солончаки.
Барханы, из которых, как в грузовике думал Карташ, и состоит пустыня, начались гораздо позже. Когда они углубились в Каракумы. К некоторому удивлению Карташа, Джумагуль весьма толково обрисовала рельефную подоплеку их маршрута: до этого они находились в зоне постепенного перехода северного склона Паропамиз-ских гор, по которым проходит граница между Туркменистаном и Афганистаном, в Юго-Восточные Каракумы, расхаживали и разъезжали по возвышенности с названием Карабиль (в голову отчего-то лезли ассоциации то ли с карамболем, то ли с каррамбой). И даже сообщила высоту этой возвышенности над уровнем моря – девятьсот метров. А сейчас они двигаются с юга на север, в направлении знаменитого Каракумского канала, потихоньку опускаясь по отношению к уровню моря.
58 
