очень нудно 
60 
«Причем сделать это нужно до того, как у меня родится ребенок, принадлежащий другому миру. Я ведь даже не знаю, можно ли кому-то еще перейти грань вместе со мной. Мне и одной пришлось нелегко, а как будет с младенцем?»
Я закрыла глаза и вздохнула, подавляя слезы, вызванные гормонами.
Ты все еще страдаешь от последствий перехода, — мягко пробасил Клинт, — Отдохни немного. Я разбужу тебя, когда будет нужно, чтобы ты показала мне, как добраться до дома твоего отца.
Я услышала, как он зашуршал чем-то, когда развернулся в кресле водителя.
Возьми вместо подушки.
Я открыла глаза. Клинт протягивал мне свою куртку.
Спасибо.
Я соорудила из куртки некое подобие подушки, прислонила к дверце «хаммера» и опустила на нее голову. Ткань была мягкая, все еще хранящая тепло его тела. Я дышала глубоко и ощущала запах опрятного сильного мужчины со слабыми нотками какого-то лосьона после бритья. В перерывах между дремотой и бодрствованием я узнала этот запах. Одеколон «Стетсон». Мужчина в белой шляпе. Логично. Я невольно улыбнулась, но тут меня окончательно одолел сон.
Мы с Хью Джекманом летели над землей, пронзая тучные фиолетовые облака. Он крепко обнимал меня, покусывал мою шею и рассказывал, какой роскошный номер заказан для нас в «Хайатте» на Каймановых островах.
Но тут кто-то бесцеремонно вырвал меня из этого сна и зашвырнул в огненный туннель. Я понимала, что больше не имею тела, но мне все равно казалось, будто сердце сжалось в груди. Я не могла дышать, в состоянии полной паники открыла рот, чтобы закричать, но тут мой призрак вырвался из туннеля. Я не знала, где нахожусь, меня накрыло волной тошноты. Я хватала ртом холодный воздух, не понимая, как это призрака может так сильно тошнить. Но вскоре головокружение утихло, а знакомое чувство парения меня успокоило. Шум, донесшийся снизу, привлек мое внимание.
При виде огромного храма я испытала бурю чувств. Дом! Храм Эпоны. Я неспешно дрейфовала, наслаждалась чудесным знакомым видом. Здесь был поздний вечер, небо успело окраситься тонкими пастельными тонами партолонского захода. Гладкие кремовые стены, окружавшие храм, ловили меняющийся свет и отражали его магическим перламутровым мерцанием. Храмовая гвардия уже начала зажигать многочисленные светильники и факелы, которым предстояло гореть всю ночь, освещая храм Эпоны. Я узнала нескольких своих молоденьких служанок, переходивших с одного двора на другой с охапками тонких простыней или корзинками ароматных трав.
Поначалу мне показалось, что все здесь шло нормально. Я взирала на дорогой сердцу вид мокрыми от слез глазами, но потом меня стали терзать смутные подозрения. Здесь что-то произошло, по крайней мере изменилось.
Когда мои самые молоденькие служанки встретились и молча разошлись, я поняла, что в святилище вообще никто не разговаривал. Причем вовсе не потому, что кто-то заколдовал храм, погрузив его в непроницаемую тишину. Я опустилась пониже. До меня доносились легкие семенящие шажки по мраморному полу. Какой-то гвардеец — толстая накидка, подбитая мехом, только отчасти скрывала его мускулистую фигуру, которую я оценила по достоинству, — тихо выругался, когда обжег себе руку, зажигая факел. Значит, дело не в том, что люди не могли говорить. Они просто сами не желали разговаривать. Атмосфера в храме угнетала. Даже воздух здесь был какой-то густой и душный.
«Да что, черт возьми, случилось?»
Такие мысли словно подтолкнули мое призрачное тело, и оно начало продвигаться к центру храма. Я опустилась сквозь купольный потолок как раз в то мгновение, когда солнце скрылось за горизонтом.
Моя купальня была непривычно темной и какой-то заброшенной, как бывает в доме, который слишком долго простоял пустым. Мне было невероятно грустно видеть, что зал, знавший столько смеха и веселья, превратился в пустую оболочку.
Фигура, укутанная в накидку с капюшоном, тщательно зажигала свечи в золотых подсвечниках в виде черепов, стоявших в нишах гладких стен. Тонкая рука слегка подрагивала. Женщина переходила от одной свечки к другой, не пропуская ни единой. Ее окружала атмосфера отчаяния. Тонкая щепочка, которую она использовала вместо спички, догорела почти до конца. Женщина охнула, уронила обугленный кусочек на мраморный пол, поспешила затоптать тлеющую деревяшку и ненароком сбросила капюшон. Я увидела мягкие черты Аланны.
Ох, подруга, — выдохнула я, заметив крошечные морщинки вокруг ее глаз, которых не было в последний раз, когда мы виделись.
60 
