19 
Моя, например, семейная жизнь так и не сложилась, вернее сказать, она совершенно отсутствовала… Ведь Женя родилась в Нью-Йорке…
Было уже около десяти вечера. Я дал волю воображению. Прочитанные книжки подсовывали мне довольно-таки гнусный образ Бруклина конца шестидесятых.
Шляющиеся без денег и работы чернокожие, проститутки всех рас и национальностей, озверелые сутенеры и белые торговцы наркотиками. Сабину на сносях, дешевый родильный приют, а американский папочка, ловко уклоняющийся от отцовства… Меня остановила только мысль о том, что Сабина Георгиевна так и не добралась до сути своего визита.
— Сабина, — напрямик спросил я, — что вас встревожило и почему вам пришло в голову обратиться к юристу? Ведь вы пришли ко мне именно за этим?
— Помилуйте! — воскликнула женщина. — Мне не нужен юрист, мне необходим дружеский совет. Мне кажется, вы вполне в состоянии подать мне его, Ежи.
Польщенный, я кивнул, давая знать Сабине, что здесь она не ошиблась.
— Ну-с, — потирая ладони, пробормотал я, — может, перейдем к делу?
И тогда пожилая дама на миг замерла, оглянулась вокруг и, понизив голос, проговорила:
— Вы смотрели вчерашние городские новости?
— Нет. Я дежурил. Я вообще не очень слежу за событиями в городе.
— В принципе, это был повтор. Но то, что я впервые увидела позавчера, меня, признаюсь, напугало, хотя мне всегда казалось, что я не из пугливых.
— О чем вы говорите, Сабина? — Я начал терять терпение.
— Отрезанная голова…
Она произнесла эти два слова почти беззвучно, будто они, сказанные в полный голос, могут внезапно материализоваться в моей комнате.
— Ага… — протянул я, уже догадываясь, — вы имеете в виду фотографии двух женщин, находящихся в розыске, продемонстрированные правоохранительными органами?
— Не морочьте меня! — вскинулась Сабина. — Эта женщины убиты!
Я не включал телевизор уже какой вечер подряд, но прекрасно знал, с какой целью УВД обратилось к общественности за помощью. Нужна была дополнительная информация, способная сдвинуть дело с мертвой точки. До сих пор, кроме имени и адреса второй жертвы, по первым двум эпизодам установить ничего не удалось. Не было обнаружено даже тело этой самой Зотовой, пенсионерки, а в ее квартире, кроме паспорта, с которого и была воспроизведена фотография, и пенсионной книжки, не оказалось ни писем, ни счетов, ни каких-либо иных бумаг и документов; Деньги и ценные вещи, правда, остались нетронутыми, хотя, как выяснилось впоследствии, убийца сделал свое дело именно в доме и только позднее переместил голову жертвы на задворки овощного. Все произошло на кухне ее однокомнатной квартиры на третьем этаже; жертва сидела спиной к двери, имея перед собой бордовую чайную чашку. Три аналогичных находились в серванте, стоящем в комнате… Ни одного отпечатка, ни малейших следов.
— Ну хорошо, — снова пробормотал я. — Допустим… — И уставился на Сабину с изумлением. — Но откуда вы взяли, что голова именно отрезана? И какая из них?
Она молчала и смотрела на меня в упор. Я машинально потрепал скотча по загривку, продлевая паузу.
О жуткой находке на задворках овощного Сабине мог сообщить кто угодно, тем более что слухи мгновенно расползлись по городу. Я выпрямился.
— Об этом происшествии вам сообщили знакомые, Сабина Георгиевна?
— У меня нет знакомых, — отчеканила она. — Я выхожу гулять и общаюсь только со Степаном. А моим родственникам, кроме себя, ни до кого дела нет.
Голова отрезана у женщины на второй фотографии. Первую я никогда в жизни не встречала.
— Почему же вы решили, что обе они убиты одним и тем же способом?
— Ежи, вы темните, — проговорила Сабина. — Вы все прекрасно знаете и врать еще не научились. Ведь обе, так?
— Хорошо, — сдался я. — Вы правы, Сабина. Обе. Но пока я вас не выслушаю, ничего больше не скажу. Допустим, существует тайна следствия, этические соображения… Что же вас так напугало, когда вы увидели эти фотографии?
— Вы подтверждаете, что вторую голову нашли недалеко от дома номер шестнадцать по бульвару Конституции? — вопросом на вопрос ответила упрямая женщина, глядя на меня в упор.
— Да, — нехотя процедил я. — Она располагалась на возвышении. На мусорном контейнере. Около одиннадцати вечера. И черт возьми, почему все-таки вы решили, что голова отрезана? Может, вам известно и каким именно способом?
— Понятия не имею, — вздохнула она. — Но! — Сабина вдохновенно вскинула веснушчатую крепкую руку. — В том, что несчастная была умерщвлена именно таким образом, я уверена…
19 
