очень нудно 
52 
Павел Николаевич двинулся было туда по чавкающему снегу, но его остановил голос изможденной женщины в ватнике поверх грязно-белого мясницкого фартука с неестественно возбужденным лицом и папиросой в потрескавшихся губах.
— Дорогуша, — произнесла она басом, — туда нельзя. Что вас интересует?
— Я на опознание, — Романов замялся, — э-э… жертвы, так сказать, происшествия…
— Пройдите в административный корпус, — в голосе женщины зазвучало участие, — сегодня на телефоне Любочка. — Она указала куда-то налево и вглубь.
Романов рассеянно поблагодарил и отвернулся. Рядом с воротами лепилось приземистое кирпичное здание, смутно напоминающее баню в райцентре. Он перевел взгляд вправо: там, в глубине, находилось еще одно здание — двойник бани, но с зарешеченными окнами в цокольном этаже и распахнутой двустворчатой железной дверью. Туда-сюда сновали мужики, стоял грузовик с опущенным задним бортом, внутри покуривал шофер, и рослая тетка с годовалым ребенком на руках в потертой дубленке и кирзовых сапогах что-то негромко втолковывала шоферу.
Понять ничего было нельзя, оставалось искать Любочку. Он вычислил ее сразу, в небольшой комнате при входе, уставленной ломаными стульями. На столе торчал черный, еще дисковый, аппарат, лежала огромная бухгалтерская книга, а рядом высился довоенный по виду сейф. На подоконнике громоздилось множество комнатных растений.
Любочка восседала среди всего этого в легком ситцевом платьице, потому что в помещении топили щедро. Романов остановился перед барьером, отделявшим коридор от комнаты, — наподобие тех, что лет двадцать тому украшали почтовые отделения.
Молодая женщина подняла на него совершенно летние васильковые глаза. Ее мелкие белоснежные зубы блеснули в улыбке:
— Вам кого, гражданин?
Романов объяснил суть своего вопроса, не скрывая при этом удовольствия, с которым смотрел на ее симпатичную мордашку.
— Ступайте в морг, спросите Володю, старшего смены, он вам и предъявит тело для опознания, — ответила Любочка через минуту после того, как полистала свой гроссбух и наманикюренным ноготком отчеркнула в нем нужную строку.
Не без сожаления Павел Николаевич покинул эту оранжерею. По прямой, вдоль ворот, он пересек двор, и по мере приближения к корпусу морга сладковатый запах — будто бы смешанного с талым снегом корвалола — обволакивал его.
Грузовика уже не было, но стоял обшарпанный автобус, возле него толпились люди с цветами, а внутри два парня заколачивали гроб и торчали во все стороны пестрые погребальные венки.
Романов приблизился к распахнутым дверям и, задержав дыхание, сипло крикнул:
— Володя!
К нему вышел высокий парень в темно-синем сатиновом халате поверх вязанного из грубой пряжи свитера, в джинсах и кожаных «казаках». Кудрявыми черными длинными волосами и яркими трагическими глазами он почему-то походил на врубелевского Демона.
— К вам утром сегодня привезли… старушку, — запинаясь, произнес Павел Николаевич, — я прибыл… для опознания, может — наша…
Демон кивнул — мол, давай за мной — и добавил:
— У нас холодильник не работает, так что потерпите… Серега, — крикнул он в сторону автобуса, — куда ты положил бабульку, попавшую в ДТП?
Серега что-то ответил, однако Павел Николаевич не расслышал. Он уже спускался по железным ступеням, и тошнотворный запах сжимал ему горло. Парень велел постоять, и он застыл, зажмурив глаза.
Когда он их раскрыл, перед ним лежало нечто голое, серое и длинное, с раздробленной грудной клеткой и неузнаваемо изуродованной головой с белесыми кудряшками, пятнами измазанными какой-то липкой ржавчиной.
— Она? — спросил Демон закуривая.
Романов сглотнул подступивший спазм и выдавил из себя «да».
Парень накрыл труп женщины куском грязного брезента и повел Романова в свой закуток, где стояли стол, стул, красный транзисторный телевизор, рядом с которым притулилась тарелка с куском жухлой ветчины. Демон рухнул на стул, а Павел Николаевич присел на край табуретки у телевизора.
— Имя, отчество, фамилия, год рождения? — произнес Демон, вороша журнал поступлений. — Адрес?
Павел Николаевич ответил, следя, как парень размашисто пишет.
— У нас холодильник в отказе, сказал Володя, снова закуривая. — Сами видите, какая обстановка… Когда собираетесь забрать тело?
— Я хотел бы поскорее, — пролепетал Павел Николаевич, чувствуя, что от дыма и одуряющего запаха вот-вот рухнет на пол. — Я впервые, я не знаю, как это у вас делается.
52 
