Глава 21

Ночь у меня получилась как конкурсный просмотр фильмов ужасов. Кошмарные сны просто толпились в очереди, чтобы прокрутить перед мной свои рекламные ролики. Почему только ролики? А потому, что я ни один из снов не досмотрел до конца. Они сменяли друг друга как в калейдоскопе, с каждым новым показом становясь все страшнее и кровавей.

Последним моим сном был кошмар: монстр-гигант, очень похожий на уродливого убийцу Альфреда (только с двумя головами), схватил меня за горло и, подняв вверх, начал душить. Я хрипел, задыхался, сучил ногами, бил по его двум харям кулаками…

И проснулся от того, что свалился с кровати на пол, вцепившись мертвой хваткой в подушку, как в злейшего врага. Мои ноги продолжали конвульсивно дергаться, словно клешни монстра все еще тисками сжимали мне шею, дыхание было хриплым и неровным, а сердце билось в груди как бесконечно длинная очередь из скорострельного пулемета.

– Чтоб ты сдох, урод! – с чувством сказал я своему видению, постепенно возвращаясь к действительности.

«Ты чего ругаешься?» – раздался в моей пустой и гулкой башке знакомый голос.

«А что мне остается? Как не вертись, все равно хана», – ответил я обречено.

«Я мог бы сказать, что трус умирает много раз, а храбрец – один-единственный, но это избитое изречение, штамп, и оно тебе известно. Да и вообще мне сегодня почему-то не хочется читать моралите».

«Тогда какого хрена ты опять явился – не запылился?»

«Чтобы тебя предупредить».

«О чем?»

«О том, что нужно читать сообщения, которые цепляют возле парадного на доске объявлений работники ЖЭУ».

«Не понял…»

«Если ты уже сдался и желаешь сегодня предстать перед нашим небесным творцом, то тебе не грех побриться и помыться, потому что в девять ноль-ноль отключат горячую воду – намечается плановый ремонт теплотрассы. Вспомнил, олух царя небесного?»

– Вспомнил!

Меня словно пружиной подбросило с пола. Я и впрямь выглядел как злой абрек – заросший черной щетиной, волосы всклокочены, весь помятый и нервно-настороженный, будто находился не в комфортабельной квартире, а сидел в каком-нибудь горном ущелье на Кавказе, четвертые сутки поджидая в засаде врага-кровника.

Нежась под горячим душем, я постепенно обретал душевное равновесие. «Надо что-то делать, что-то предпринять… Что!?

Милиция, конечно, разыскивает убийцу. Но мне-то от этого не легче. Хотя бы потому, что пока неясно, кто первым придет к финишу – менты или эти таинственные оборванцы.

А у них финишная ленточка и приз – это некий Никита Бояринов. Может, отдать им этот талер – и дело с концом? Я согласен, но где их искать? И как произвести этот ченч, – мою жизнь в обмен на кусочек серебра – чтобы все было без обмана?»

Так ничего и не придумав, я позавтракал – съел бутерброд с сыром, запив его чашкой кофе – и закурил. Критическим взглядом окинув квартиру (пора бы пропылесосить ковры, да все некогда), я открыл балконную дверь и вышел на балкон.

Город уже давно проснулся. По улице сплошным потоком неслись автомашины, и в воздухе висел такой густой смог, что даже мелкие птички со сквера улетели на окраины, где больше кислорода и меньше свинца из выхлопных труб. Остались только вороны. Их не берет никакая зараза.

Похоже, главное предназначение этих птиц – это почистить землю от разных биологических остатков, когда закончится заседание Страшного суда.

Неожиданно я почувствовал себя очень неуютно. Мне не приходилось бывать на войне, я никогда не находился под обстрелом, на линии огня, но сейчас испытывал такое ощущение, будто в меня целится снайпер.

Я не знал, что предпринять: резко заскочить в квартиру или упасть на бетонную плиту балкона и спрятаться за ящиком, где у меня лежал всякий технический хлам – лень было вытащить весь этот металлолом в мусорный ящик. Все никак руки не доходили.

  98