очень нудно 
34 
Беглецы поели, причем Верити — неохотно и безо всякого аппетита.
— Отцу довольно будет одного взгляда, чтобы раскрыть наш обман, — сказала она, нервно вертя вилку.
— Совсем необязательно, — заверил Син. — Человек видит то, во что он верит. Напустите на себя глуповатый вид — и в вашем наряде смело можете столкнуться с графом лицом к лицу. Поверьте, он не удостоит вас и взглядом.
— Не лучше ли укрыться здесь, а Натаниеля вызвать письмом?
— Нет, совсем не лучше. По словам Тоби, на постоялых дворах происходят регулярные проверки. А история, выдуманная вашим отцом? Он мог довести ее и до сведения вашего нареченного. Допустим, тот поверил…
— Никогда!
— Нельзя исключать такую возможность. Майор Фрейзер должен лично увидеть вас, чтобы убедиться в лживости слухов.
— Если Натаниелю уже наболтали о безумии Верити, за ним наверняка следят, да и Мейденхед окружен кольцом стражи, — сказала Чарлз.
— Ну и пусть, ведь ищут-то совсем другую компанию. Я буду вашей козырной картой. Офицер может заговорить с офицером прямо на улице, не вызвав этим ни малейших подозрений. Для этого мне всего лишь нужно стать самим собой. Форма у меня в саквояже.
Решение было столь блестящим, что сестры утратили дар речи.
— Вам, дорогая Верити, нужно часок поспать. Раз уж мы не станем всеми силами рваться в Безинсток, время на отдых найдется.
Она кивнула, слабо улыбнулась и снова скрылась в другой комнате.
Собственно говоря, это был предлог для того, чтобы остаться наедине с Чарлз, и вот теперь Син перевел взгляд на нее. Благородные побуждения боролись в нем с низменными. Ничто так не сближает людей, как физическая любовь. Тем не менее объект его вожделения — дочь одного из самых могущественных людей в государстве. Впрочем, чего ради тогда она живет в нищете, на задворках отцовского поместья?
Надеясь, что вино развяжет Чарлз язык, Син подвинул к ней стакан.
— Чем займемся? Рассказами из прошлого? Какого рода мемуары предпочитаете — о сражениях или о борделях?
— Я не смогу ответить вам тем же.
— Тогда как насчет карт?
— Разве что «по маленькой».
— Охотно. Если я играю, то только так.
— Азартный игрок предпочитает высокие ставки.
— Такого рода азарт не по мне: в равной мере не люблю обирать и быть обобранным.
— Поговорим об армии, — сказала Чарлз, отпивая из своего стакана. — Где вы воевали?
— В числе прочего в Америке. Помните так называемую франко-индейскую войну?
— Не случалось ли вам встречать генерала Вульфа? — оживилась девушка.
— Это был блестящий стратег, но суровый командир.
— А в Квебеке вы бывали?
— И там, и в Дуйсбурге. Надо сказать, это худшее в мире захолустье. Уверен, что французы с радостью от него избавились.
— Где было хуже, под Квебеком или под Луисбургом?
— Мы победили и там, и там — а это главное.
— Но какой ценой!
— «Кровью окрашена тога у бога войны», — процитировал Син. — Марлоу.
— Вам по душе быть солдатом, — с удивлением констатировала Чарлз.
— Иначе зачем бы я пошел в армию? — Син взболтал вино в стакане. — Мой юный друг, вы скорее возмужаете, если последуете моему примеру.
Внезапно Честити оценила всю странность того, что переодетая леди беседует с переодетым молодым человеком, при этом опоражнивая стакан за стаканом. Еще минуту назад, однако, это казалось совершенно естественным. Син Маллорен обладал редким даром сбивать ее с толку.
— Армия не для меня, — сказала она. — Я не способен проливать кровь.
— Чтобы понять, на что мы способны, нужно оказаться в безвыходном положении.
— Трудно представить вас в деле.
— А зачем представлять? — Син глянул из-под своих немыслимых ресниц. — Испытайте меня.
Судя по взгляду, вино уже оказывало свое действие. Честити вспомнился утренний эпизод, и она задалась вопросом, можно ли принять всерьез заверения Сина, что он предпочитает женщин. Что, если он осмелится… и что, если она позволит?
— Я поброжу здесь, осмотрюсь!
Чарлз исчезла раньше, чем Син опомнился. Это его раздосадовало и встревожило: никому из них не стоило покидать своих комнат. К тому же Чарлз упорхнула без паричка и треуголки, а разгуливать с непокрытой головой означало привлекать всеобщее внимание. И главное, некого винить, кроме самого себя. Хотя разговор протекал во вполне невинном русле, стоило только дать волю игривой стороне своей натуры, как собеседница поняла это и сбежала.
34 
