очень нудно 
96 
— Да-да, — подтвердил Син, — впервые это случилось со мной уже тогда. Говорят, душа всегда сразу узнает ту, что создана для нее, но на деле так бывает далеко не всегда. Зато плоть редко ошибается.
Честити бездумно опустила руку, приласкала его, опомнилась и отдернула.
— Ты измеряешь все похотью, а похоть преходяща.
— Похоть — грубое название для желания. Все проходит, и желание тоже может угаснуть, но порой для этого требуется вся жизнь. Что-то подсказывает мне, что у нас с тобой как раз тот случай.
— Мы слишком мало знакомы, чтобы можно было предсказывать будущее.
— А сколько ты хочешь? Год? Десять лет? Все самое главное мы друг о друге уже узнали.
— За пять дней?
— Почему бы и нет? Представь, что в день нашей встречи мы родились заново. Все, что было до этого, в счет не идет.
— Будь же серьезнее!
— Не буду. Я пытался сделать тебе серьезное предложение, но не преуспел. Придется шуточками завлечь тебя в сети брака.
— О браке не может быть и речи! — упорствовала Честити.
— Это мы еще посмотрим.
Она оглянулась в поисках того, чем можно как следует облить. Это не укрылось от Сина.
— Делать нечего, придется ввести продукты питания не только в любовные игры, но и в ссоры. Как насчет меда? Он пачкает не хуже, чем масло или сливки, а потом его можно долго и со вкусом слизывать…
Честити разрывалась между желанием наброситься на него с кулаками и желанием разделить его прекрасную бесшабашность.
— Кстати, ты тоже перепачкалась.
Взглянув на себя, она обнаружила пятна от масла и сливок. Их было не так уж много, но в целом одежду нельзя было назвать опрятной.
— Сойдет!
— Зачем привлекать внимание? По-моему, самое время тебе вернуться к женскому наряду.
— Как?! Ты хочешь, чтобы я опять нацепила те непристойные тряпки?!
— Почему бы и нет? Надо только разжиться приличным платьем, которое все это скроет.
— Но я привыкла ходить в мужском!
— Когда-нибудь все равно придется отвыкать, почему же не теперь? — Син улыбнулся с обезоруживающей нежностью. — Я предпочитаю путешествовать с дамой. Не забывай, милая, что у меня всего лишь короткая передышка между сражениями. Из того, что может подарить женщина мужчине от разлуки до разлуки, самое драгоценное — это полная откровенность.
Полная откровенность от разлуки до разлуки. Для Честити это был новый и трогательный образ. Она уступила.
— Но как же я поеду верхом?
— Как угодно. Можешь ехать по-мужски, как простолюдинка, а если хочешь, подыщем дамское седло.
Девушка подумала, в какой позе будет меньше страдать, — и вздрогнула, поймав испытующий взгляд Сина. Он что-то подозревал, потому что взял ее правую руку и внимательно всмотрелся в рубец, чуть-чуть опавший за ночь.
— Тебе надо рассказать, что случилось в мое отсутствие. Честно и без утайки.
Она потянула руку к себе, но не смогла высвободить.
— Какая разница, раз все уже позади? Мы и так сильно задержались, Син, а нужно спешить. Натаниель и Верити, быть может, уже дожидаются нас.
— Если верховая езда причиняет тебе боль, разница громадная.
— Просто… просто я не привыкла подолгу ездить верхом.
— Что за глупости! Мы ездили верхом уже не раз, и никогда еще я не видел, чтобы ты столько возилась!
— Син, ради Бога! Перестань изводить меня расспросами! Я же еду верхом, и ничего, не умираю! Со мной не случилось ничего страшного, поверь!
Вырвав руку, Честити бросилась к двери. Син перехватил ее на полдороге.
— Ты лжешь!
— А если и так, то что? — вспылила она. — Когда я хочу солгать, я это делаю, и ты не будешь исключением!
— Пожалуйста, лги, но не в жизненно важных случаях!
Сейчас он был серьезен — о, более чем серьезен! Мрачен, как туча, и грозен, как Родгар. Честити, упрямо сжав губы, отвернулась. Нельзя, невозможно было рассказать о вздернутых юбках, об ударах трости и о гнусных руках Линдли у нее на груди.
Ладони легли на плечи осторожно и бережно. Как много может сказать одно прикосновение мужских рук!
— Ты должна рассказать, — попросил Син мягко. — В этом нет ничего страшного, как раз наоборот. Тебе сразу станет легче.
— Отец… — Честити судорожно сглотнула, — он ударил меня тростью… по голым ногам. Всего трижды, но болело ужасно! Со временем все заживет, и я думаю, что поездка…
Она умолкла, когда пальцы на плечах сжались. Син повернул Честити к себе и пристально вгляделся в ее лицо.
96 
