24 
– Понятно, – сказал Мазур. – Есть прапорщик, а есть старший прапорщик... И что?
– Он сказал, что поцапался с телкой. Телка – чья-то там жена. Какого-то старого хрыча. Из новорусских. Удав с ней месяца два трахался, а потом у них что-то там не склеилось, разбежались со скандалом, и он хочет ей маленько напакостить...
Уже без улыбки, окаменев лицом, Мазур сказал:
– Ну, дальше!
– Она ездит в одно и то же казино, регулярно. Удав сказал, что заедет за мной, когда все будет готово, присмотрит издали... В общем, мне нужно было, когда она отъедет, стукнуть ее машину. Легонечко, несерьезно. А потом заявить ментам, что она на меня бросалась с пистолетом... И все, собственно... Он ничего не говорил, а я, понятно, особо не расспрашивал, но потом, когда у нее из машины достали пушечку, стало ясно, что кто-то ее туда подкинул... Вряд ли сам Удав, конечно... Мало ли шестерок?
– Ну и?
– Ну и все. Удав за мной заехал, у казино вышел, а я стал ждать. Машину мне показали заранее... Она вышла, стала отъезжать, тут я и... аккуратненько... Что вы так смотрите? – занервничал Муслим. – Вас бы на мое место... Это ж Удав...
– Успокойся, – сказал Мазур холодно. – Я же сказал – выложишь все, как на духу, – помилую. Значит, так и было? Ничего не пропустил, не утаил?
– Да, Господи! – Муслим прижал руки к груди, лицо его выражало и страх, и крайнюю степень искренности: – Нечего больше рассказывать!
– Хочется верить, что ты себе не враг... – задумчиво сказал Мазур. – Давай теперь поговорим о твоем Удаве...
Муслим машинально огляделся по сторонам, понизил голос:
– Говорят, он служил в каком-то жутком спецназе... То ли ГРУ, то ли вообще какие-то засекреченные убийцы, у которых даже названия официального не было.
– И, если пройти по всей цепочке, наверняка окажется, что он сам эту мульку когда-то запустил, – сказал Мазур с неприкрытой скукой. – А служил он, если вообще служил, в стройбате под Урюпинском...
– Серьезно, он знает приемы...
– И черт с ними, – сказал Мазур. – Мусля, не рассказывай мне, какой он страшный и жуткий. Меня это совершенно не интересует. Я и сам не подарок, откровенно говоря. Давай о делах насквозь практических: как выглядит, где живет, на чем ездит, где обедает... Уловил? Конкретику давай, родной...
Глядя в окно на мирный городской пейзаж, он улыбался. По жилочкам знакомой волной растекался охотничий азарт.
* * *
...Открыв дверь, Мазур даже присвистнул от удивления:
– Какие люди, и без звонка...
– Сюрприз хотел сделать, – сказал Лаврик чуточку сварливо. – А ты, сдается мне, постарел – дверь открываешь, не спрашивая, кто там. Мы ж не в Чикаго, а в Белокаменной как-никак.
– А зачем? – пожал плечами Мазур. – Посмотрел в глазок, увидел старого друга, как тут не открыть?
– Не видел я в двери глазка...
– А вот он, изнутри, – сказал Мазур – полюбуйся.
– Что за черт, и точно... – Лаврик нагнулся к глазку, выпрямился, выглянул на лестничную площадку, покрутил головой: – Неплохо, неплохо...
– Я ж прекрасно помню, что мы не в Чикаго, – сказал Мазур. – Проходи. Виски, коньяк или что?
– Ни капли.
Мазур всмотрелся и убежденно сказал:
– Это не ты. Точно, не ты. Либо инопланетянин-подменыш, либо робот... – он ухмыльнулся и закончил все же: – Либо курс у венеролога проходишь.
– Я тебя тоже люблю, как брата, – сказал Лаврик. – Веди куда-нибудь, где можно в удобном кресле расположиться, а то я сам с непривычки в твоих хоромах заплутаю.
– Сюда, – сказал Мазур. – Нет, ты серьезно насчет абстиненции?
– Увы, увы, – признался Лаврик, опускаясь в кресло с некоторым подобием стариковского кряхтения, что, разумеется, было чистой воды притворством. – Сдавать сегодня один хитрый анализ, требующий кристальной трезвости... Да ты сочувственную рожу не строй, это не подозрение на хворь, это командировка... Точнее, выезд к новому месту работы. Вот газировочки я бы испил.
Мазур принес из холодильника что-то безалкогольное, достал высокие стаканы, уселся напротив гостя. Какое-то время царило молчание – и затянулось оно настолько, что его свободно можно было назвать неловким. Мазуру не приходили в голову никакие светские фразы для затравки разговора, а Лаврик нисколько не стремился ему в этом помочь, сидел с невозмутимым видом и потягивал холодную газировочку – хоть и солидных лет мужичок, остававшийся, сразу видно, крепким профессионалом, опасным, как гремучая змея, которой ненароком дали пинка пьяные ковбои. Вот только некий штришок портил картину...
24 
