очень нудно 
45 
– А в отставку ты в каком звании ушел? – вкрадчиво спросил Мазур. – Не генерал, конечно... прости, не дотягиваешь... подполковник, а?
– Нечеловеческая у тебя проницательность, Степаныч, – усмехнулся Лукич. – Ведь угадал...
– Я способный, – скромно сказал Мазур. – Теперь попробуем определить, откуда ты, пташка божья... Армия отпадает. Точно. Значит... Мент позорный? – Он тихонько засмеялся: – Эк тебя перекосило при слове «мент»... характерная такая гримаса... Лубянский ты кадр, такое у меня впечатление.
Лукич несколько раз беззвучно хлопнул в ладоши:
– Мои поздравления.
– Диссидентов, поди, обижал? Яйца в дверь засовывал?
– Степаныч... – поморщился собеседник. – На дворе не девяностый год, да и что тебе эти диссиденты? Между прочим, им не то что яйца в двери, но и простой зуботычины не требовалось – сами друг дружку закладывали, а уж стучали... Полоумный дятел обзавидуется... Ты кофеек-то пей и пирожные наворачивай, свежайшие, исключительно ради тебя доставлены.
– Ага, – сказал Мазур, – а в кофеек ты мне, чего доброго, психотропа какого-нибудь засадил...
– А зачем?
– А так. Лубянской сути ради.
– Степаныч, – сказал Лукич негромко, убедительно, – пошутили и будет. Нужно обговорить серьезные дела.
– Ну, излагай...
– Есть люди, которые хотят тебя взять на работу... извини, неточно выразился. Собственно говоря, тебе предлагают просто-напросто подкалымить. Можно это и так назвать. Ты ведь успешно калымишь на ниве выбивания долгов? Есть некоторый опыт? Ну вот... Речь пойдет о том же самом, но гораздо более высокого класса. Гораздо. Ты себе и не представляешь, насколько более высокого. И, соответственно, вознаграждение будет на несколько ноликов больше, чем ты обычно имеешь с каждой своей калымной операции. На н е с к о л ь к о ноликов. Ты меня понял?
– Чего ж тут не понять? – пожал плечами Мазур. – Кстати, «несколько» – это сколько? Три, четыре, пять?
– Парочка, скажем так.
– Серьезно?
– Абсолютно.
– У тебя в школе с математикой хорошо было, Лукич? – спросил Мазур озабоченно. – Не знаю, отдаешь ты себе отчет или просто обсчитался, но если добавить пару ноликов к обычному моему разовому заработку, речь о нескольких миллионах баксов пойдет...
– Нормально у меня было с математикой. Вот именно, о миллионе-другом-третьем баксов.
– Интересно, за что же платят такие бабки?
– За хорошую работу.
– И кого же мне предстоит замочить?
– Степаныч... – поморщился Лукич, словно благонамеренная гимназистка, выслушавшая от поручика Ржевского парочку его любимых анекдотов. – Ну почему именно мочить?
– А за что еще в нашем грешном мире платят миллионы?
– Не обязательно за убийство. Всякая бывает работа...
– Знаешь, вынужден категорически отказаться, – сказал Мазур.
– Даже не узнав деталей?
– Вот именно. Как говорится, для Атоса это слишком много... Я уже давно не мальчик, Лукич, я старый человек, умудренный жизнью, проведенной в делах, которые человека впечатлительного способны лишить и веры в человечество. Так вот, мой жизненный опыт подсказывает: когда к человеку вроде меня обращается человек вроде тебя и от имени неких таинственных работодателей, не моргнув глазом, обещает гонорар в размере пары миллиончиков баксов, заранее можно сказать, что речь идет о чрезвычайно грязных делах. После которых частенько не только исполнителей, но и просто осведомленных убирают рядами и колоннами... Есть такие дела, сам знаешь. Покоя не будет всю оставшуюся жизнь... А я уже в том возрасте, когда покой ценишь выше любых денег. У меня семья к тому же...
– Не веришь, что у моих боссов е с т ь такие деньги?
– Да что ты! – сказал Мазур искренне. – Верю, что есть. Верю, что заплатят. Я не о том, чудак-человек... Говорю тебе: иногда душевный покой важнее любых денег, и это как раз тот случай, у меня твердое впечатление... Так что прости великодушно, но не получится у нас делового разговора. Мои нынешние... побочные занятия миллионов не сулят, но обеспечивают стабильный заработок без особых последствий...
Лукич прищурился:
– А у тебя в последнее время никаких сложностей не было?
– Ни малейших, – безмятежно сказал Мазур. – Одни только м е л к и е п а к о с т и. – Он выделил голосом два последних слова. – Которые, несомненно, происходили не без твоего участия... Но это все, по большому счету, ерунда, Лукич. У меня куча возможностей и разнообразнейших связей, коими за последние годы оброс. Былые сослуживцы растут в званиях, жизнь их разбрасывает по самым разным креслам, кастовость сохраняется, как, например, у вас, лубянских... – Он взглянул собеседнику в глаза, остро, холодно: – А потому, если еще раз попробуешь пакостить, я и осерчать могу, сделаю пару ответных ходов, после которых, не исключаю, небо тебе с овчинку покажется... Так что лучше нам разбежаться по-хорошему.
45 
