115 
– Как много людей, – пробормотала Катрина, глядя на толпу воинов, кричавших, рубивших мечами и умиравших перед городской стеной.
«Да как я вообще найду его здесь?»
Но прежде чем Катрина успела произнести этот вопрос вслух, из середины свалки послышался чудовищный рев, настолько могучий, что без труда заглушил шум битвы.
– Ахиллес, – негромко произнесла Кэт.
– Не Ахиллес, – поправил ее Одиссей, – Ты сейчас имеешь дело не с человеком. Ты имеешь дело с безумным чудовищем.
– Внутри этого чудовища все равно скрыт человек, – Упрямо возразила Катрина.
– Возможно, но я уже не раз видел, как это происходит.
Одиссей немного помолчал и осторожно положил руку на плечо Катрины.
– Когда берсеркер начал им завладевать, он попросил меня кое-что передать тебе. Ахиллес сказал, что сны закончились и что ты должна вернуться домой. Это было его последнее желание, и еще он просил тебя его простить. Подумай об этом, царевна. Представь, что с ним будет, если он узнает, что снова убил женщину, которую любил.
У Катрины запершило в горле от слез. Она слишком хорошо помнила историю, рассказанную Ахиллесом, – о том, как берсеркер изнасиловал и убил его юную невесту, которая была двоюродной сестрой Одиссея.
– Я понимаю, ты говоришь разумно, – сказала она, – И я понимаю, как все должно выглядеть в твоих глазах: я веду себя безрассудно и проявляю глупое упрямство, но правда вот в чем, Одиссей. Я пришла из другого времени. Я даже не из твоего мира. Я совершенно не такая, как женщины, которых ты видишь здесь, и за мной стоит сила независимых мыслящих поколений, образованных матерей и сестер, дочерей и подруг, – и все это сосредоточено во мне. Я верю в ту власть, которую несет в себе женщина. И это дает мне совсем другую силу – силу, которая знакома Венере, Афине и Гере и которая как раз и нужна была им здесь. Мне только нужно верить в себя и уповать на то, что Ахиллес тоже доверится мне.
Одиссей внимательно слушал Катрину, пристально глядя ей в глаза.
– Ты заставляешь меня верить в свою правоту, царевна, – сказал он наконец.
– Катрина, меня на самом деле зовут Катриной. Мои друзья называют меня Кэт.
Одиссей улыбнулся.
– Хорошо, Кэт, должен ли я проводить тебя в этот хаос?
Катрина слегка присела в коротком реверансе.
– Мало найдется мужчин, чью компанию я предпочла бы, добрый господин.
Поле битвы не походило ни на что такое, что Кэт могла бы даже вообразить. Одни только запахи приводили в ужас, а к ним еще добавлялись картины и звуки, пугающие до дрожи. Как только они добрались до края поля сражения, Одиссей отправил гонца, чтобы тот собрал как можно больше мирмидонян – всех, кого сможет найти. Катрина нетерпеливо ждала, страстно желая, чтобы здесь вдруг появились современные средства связи и транспорта, а крики сражающихся снова и снова перекрывал рев берсеркера, наполняя воздух звериной яростью и злобой, отчего мужчины, сражавшиеся и умиравшие неподалеку от Катрины, казались уж слишком мирными.
Мирмидоняне откликнулись на зов Одиссея куда быстрее, чем могла предположить Кэт, и вскоре на нее уже со всех сторон смотрели удивленные глаза, и почти все перепачканные кровью лица были ей знакомы, и воины уважительно кивали ей...
– Мы отведем ее к Ахиллесу, – громко крикнул Одиссей.
Мирмидоняне не на шутку смутились.
– Но он ведь больше не Ахиллес, – напомнил кто – то Одиссею.
И как будто для того, чтобы подчеркнуть слова воина, над полем брани вновь разнесся оглушительный рев, и воины Ахиллеса содрогнулись.
– Я все знаю о берсеркере, но думаю, что смогу дотянуться до Ахиллеса, – сказала Кэт, переводя взгляд с одного воина на другого, – Патрокл не умер. И все, что мне нужно сделать, так это докричаться до той малой части
Ахиллеса, что осталась в берсеркере, и заставить его это понять.
– Патрокл жив! – воскликнул кто-то, и ближайшие воины поспешили передать эту весть дальше.
Улыбающийся воин повернулся к Катрине.
– Приведи Патрокла сюда, царевна! Даже захваченный берсеркером Ахиллес узнает своего двоюродного брата! А когда он увидит, что тот жив, он вернется!
– Да, – подхватил другой воин, – Мы даже можем успеть добраться до Ахиллеса прежде, чем он убьет Гектора и вынудит пророчество осуществиться!
Все они выжидающе смотрели на Кэт, даже Одиссей. Катрине чертовски хотелось предъявить им живого, подвижного, говорящего Патрокла, но, конечно, это было невозможно. Даже если молодой воин действительно остался в живых, он, скорее всего, сейчас в операционной. И вытащить его из современного мира значило убить так же наверняка, как убил бы его меч Гектора.
115 
