111 
– Ахиллес? – позвала она, обходя шатер, – Одиссей?
Никого. Ни единого воина, ни единой пленницы.
– Что-то мне все это не нравится... – пробормотала Катрина, спеша к шатру Ахиллеса.
Но тут она увидела Этнию, сидевшую, ссутулившись, на скамье у лагерного костра. Девушка подняла голову и посмотрела на Катрину. По ее щекам текли слезы.
– Этния, что с тобой?
– Ох, моя госпожа! Это так ужасно! Он собирается убить царевича Гектора... и я знаю, он это сделает!
– Эй, погоди-ка... Кто собирается убить Гектора?
– Ахиллес, конечно! Этот ужасный выродок! Агамемнон принес ему весть о Патрокле. И теперь им завладеет берсеркер, и наш бедный Гектор будет убит!
Служанка внезапно схватила Катрину за руку.
– Может, ты сумеешь его предупредить, моя госпожа? Идем прямо сейчас! Может быть, Агамемнон еще не нашел Ахиллеса? День только начался. Гектор, наверное, еще где-нибудь там, на поле боя! Ты можешь прямо сейчас побежать к стенам Трои.
Она потянула Кэт за руку, как будто хотела утащить ее прямиком в Трою.
– Прекрати, Этния! У меня нет на это времени.
Девушка выпустила ее руку, ее лицо выглядело и изумленным, и смущенным.
– Лучше скажи, где мне найти Ахиллеса?
Этния принялась вдруг медленно раскачиваться взад – вперед.
– Что с тобой случилось, царевна? Неужели Мелия действительно тебя зачаровала?
– Этния, эти чары – просто дерьмо собачье! Какого черта и тебе, и всем другим женщинам так хочется верить, что если кто-то ведет себя не так, как все, то он зачарован или у него с головой непорядок? Все это полная чушь. Лучше подумай о том, что я, может быть, имею какие-то свои соображения об Ахиллесе и этой дурацкой войне, и это не обязательно...
Катрина замолчала, едва не сказав «не обязательно связано с государственными делами», но поискала более понятный для Этнии вариант.
– Это не обязательно имеет отношение к тому, чего хотят от нас здешние правители.
Этния разинула рот и опять его закрыла, напомнив Катрине окуня.
– Мне надо знать, где Ахиллес и все воины? Ты сколько времени была у Диомеда? Два года? Тебе не кажется, что от этой войны всем плохо, обеим сторонам, и, может быть, пора уже ее закончить? И кстати, Ахиллес совсем не выродок и не чудовище. Ну, где он?
Этния показала на берег моря за спиной Катрины.
– Они с Одиссеем пошли в ту сторону. И Агамемнон направился туда совсем недавно.
– Спасибо, – бросила Катрина и поспешила к берегу. – А тебе, может быть, стоит подумать о себе самой.
Агамемнон видывал прежде берсеркера, и не однажды. Хотя обычно он наблюдал издали, как Ахиллес убивает одного за другим троянцев и спасает греков в самых тяжелых сражениях. И ни разу царь не испугался твари, которая овладевала воином. Но сейчас... Царь простоока менел.
Он нашел Ахиллеса и Одиссея на морском берегу, Где израненный воин беспокойно расхаживал вдоль самой кромки воды, пытаясь справиться с бурей чувств. Одиссей что-то говорил другу – тихим, успокаивающим тоном, – но тут он заметил Агамемнона, и оба замолчали ожидая, пока царь греков подойдет к ним.
– Ну, говори! – сказал Ахиллес.
– Он ушел. Патрокла нет больше в этом мире, – ничуть не солгав, сказал Агамемнон, – Я решил оказать честь его памяти, лично сообщив тебе об этом.
– Честь? – прорычал Ахиллес. – Нет в этом мире ни чести, ни справедливости, ни надежды! Мой двоюродный брат умер, прикидываясь мной! Где тут честь?
– Я не согласен с тобой, Ахиллес, – возразил Агамемнон, тщательно скрывая ликование, охватившее его при виде того, как рушится суровое самообладание, которое обычно было свойственно Ахиллесу, – рушится, как опорная колонна какого-нибудь акрополя. – Его заставила притвориться тобой любовь к Греции, желание сразиться за ее честь. А Гектора на его дорогу привела сама судьба.
– Судьба! Я проклинаю богинь судьбы и их прислужников на Олимпе! В этом мире нет чести, справедливости, надежды, но в нем есть месть!
Последние слова перешли в яростный рык.
– Ахиллес, друг мой... Давай вернемся в лагерь и обсудим план погребальных игр в честь твоего кузена, – предложил Одиссей, становясь между царем и воином.
– Прислушайся к Одиссею, Ахиллес. Я готов даже согласиться, что греки не станут сражаться все десять дней, пока будут длиться почетные игры. Хотя нам придется подождать, пока не закончатся сегодняшние сражения. Многие мирмидоняне до сих пор бьются с Гектором. Он как будто превратился в одержимого после того, как ранил Патрокла, – закончил Агамемнон, наслаждаясь иронией, скрытой в его словах.
111 
