очень нудно 
117 
Судя по звукам, Нику все же вытошнило. Не обращая на нее внимания, Вадим принялся по второму кругу обыскивать квартиру, благо мебелишки здесь было мало и с первого взгляда ясно, где нужно искать.
Он нашел две мятых двухсотрублевых бумажки и новенькую рублевую монету. Негусто. Зато в уголке ящика, в серванте, отыскалось обручальное кольцо, мужское, судя по размеру. Уж его-то можно было свободно толкнуть за десятку… Старательно упрятав добычу в карман, пошел посмотреть, как там супруга.
Проблевалась, ухитрившись почти не испачкаться. Вадим поднял ее с пола, привел в комнату, усадил на стул и сунул в вялую руку стакан с портвейном:
– Ну-ка, выпей.
Она послушно осушила, как необходимое лекарство, даже не передернувшись.
– Ну, оклемалась? – безжалостно спросил он.
Ника закивала, глядя на него с прежним страхом.
– Ладно, не скули, – сказал он с великолепным ощущением превосходства. – Он ведь сам собирался меня прикончить… Правда? Вот видишь. Так что драчка была честная. Кому повезло, тому и повезло…
– Откуда у тебя…
– От верблюда, – отмахнулся он. – Слушай внимательно. Когда мы пришли в город, разделились. Пошли искать калым. Договорились встретиться на автовокзале, но он не пришел. Некогда нам было его ждать, сдали в киоск по дешевке наши баксы и поехали в Бужур. Уяснила? Хорошо уяснила, спрашиваю? Ну-ка, повтори!
Она повторила все тусклым, безжизненным голосом, пожала плечами:
– Но мы же еще здесь…
– Все равно, – сказал он твердо. – Утром уйдем. Лучше запоминай все заранее. И смотри у меня в Шантарске… Если подумать, все для тебя обошлось как нельзя лучше, остаешься на прежнем месте в прежнем положении, другой бы тебя пристукнул, не поведя…
Замолчал, инстинктивно пригнувшись. В дверь громко постучали. И еще раз, и еще. Трясущимися пальцами он достал наган и, погасив по дороге свет, на цыпочках подкрался к двери. Стучали уже беспрерывно. Судя по звукам, на площадке топтались как минимум двое.
– Коля! Коль, открывай! Это мы с Борей! Открывай, водяра в гости едет!
Вадим замер. На площадке топтались, как слоны, шумно обмениваясь мнениями:
– Говорю тебе, свет горел!
– Да брось, он уже ужрался, скоко ему надо… Пошли к Лидке! Хоть потрахаемся…
– Н-нет, я с Колей хочу вмазать… Колян, так твою!
Дверь сотрясалась от ударов. Это продолжалось невероятно долго – стук, призывы, маты. В конце концов хлопнула дверь напротив, послышался раздраженный, стервозный, женский голос:
– Ну чего барабаните, алканавты? Не открывает, значит, нету дома никого!
– Да дома он, свет горит…
– Полдвенадцатого ночи, а вы расстучались тут!
– Ты не ори, мы с ним вмазать хотели… Во!
– На улицу иди и вмажь, пьянь нелюдская! Сейчас в тридцать первую к участковому сбегаю!
– Да он сам квасит по причине воскресенья, мы шли, они литру брали…
– Вот и ты иди квась, а не барабань тут! Мне на работу к шести, да тут свой такой же до сих пор где-то шастает… Пошли отсюда, кому говорю! Раз не открывает, нечего и долбиться!
Незваные визитеры лениво отругивались, но довольно скоро отступили под напором разъяренной соседки и потащились вниз, шумно матерясь. Вадим закрыл глаза, прижался затылком к стене и долго стоял так, мокрый от пота. Спрятал наган, вернулся в темную комнату, свет включать не стал. Когда привыкли глаза, рассмотрел, что Ника хнычет, уронив голову на руки.
Взял ее за плечо и как следует встряхнул:
– Хватит ныть! Еще налить?
Она помотала головой. Вадим крепко стиснул ее локоть, подвел к застеленной постели и толкнул туда:
– Ложись и дрыхни. Утром разбужу рано. Нам еще автовокзал искать…
– Ты меня правда не убьешь?
– Сказал же… – досадливо поморщился он. – Вообще-то, руки так и чешутся, честно говоря, да уж ладно, черт с тобой… Только имей в виду: если начнешь в Шантарске распускать язык – уж непременно что-нибудь придумаю. Анзора попрошу, он придумает. – Протянул руку и небрежно похлопал ее по щеке. – Ладно, Вероника, не бери в голову. Все равно, как выражались деды, это был человек не нашего круга, и было от него сплошное беспокойство. А зачем тебе беспокойство, киса моя холеная? Тебе нужны брюлики, бермудские пляжи, горничные, презентации и прочие удовольствия. И любое правдоискательство выглядит смешно, поскольку ничегошеньки не меняет. Это убедительно? А?
Она едва слышно прошептала:
– Убедительно…
– Вот и прекрасно, – сказал он почти весело и почти дружелюбно. – Ложись и спи, завтра будет нелегкий денек.
117 
