очень нудно 
112 
Эмиль пригладил волосы, насколько удалось, чуть подумав, застегнул бушлат доверху. Верхняя половина выглядела, в общем, удовлетворительно – армейский камуфляж нынче таскают все, кому не лень, а многодневная щетина давно превратилась в зачаточную бородку.
Он нагнулся к крохотному окошечку, единственному в киоске месту, свободному от решеток. Деликатно постучал согнутым пальцем. Окошечко распахнулось изнутри, появилась молодая, настороженная физиономия, не отмеченная особой сытостью, – то ли наемный продавец, то ли начинающий бизнесмен, еще не успевший отожрать ряшку.
– Понимаешь, браток, тут такое дело… – начал Эмиль вежливо. – Немного поиздержались, деньги нужны. Сто долларов возьмешь за полцены? Двести рублей – и по рукам?
– Сам рисовал?
– Обижаешь. Настоящая сотня.
– Покажь.
Эмиль поднес бумажку к окошечку. Оттуда показалась рука:
– Давай сюда.
После короткого колебания Эмиль все же расстался с помятым Беней Франклином. Окошечко тут же захлопнулось. Они стояли, как на иголках. Наконец окошечко приоткрылось – именно чуточку приоткрылось, а не распахнулось – в щель донышком вперед пролезла литровая бутылка какой-то светло-желтой гадости:
– Держи, бичара. Свободен.
– Эй, принцесса, что за шутки? – тихо, недобро поинтересовался Эмиль, ладонью затолкнул бутылку назад. – Мне твоя бормотуха не нужна, давай деньги.
– Какие тебе деньги?! – завопил изнутри нагло-испуганный голос. – За что тебе деньги? Нарисовал черт знает что – и суешь?! Ладно, еще пузырь добавлю и уматывай, пока менты не нагрянули. А то загребут тебя с этой липой, не отмоешься!
– Прекрасно, – сказал Эмиль, сдерживаясь из последних сил. – Если баксы фальшивые, отдавай обратно.
– Какие баксы? Какие баксы? Ты мне разве давал что-нибудь? Вали отсюда по-хорошему!
Оскалясь, Эмиль налег было ладонью на узкое окошечко, попытался распахнуть, но изнутри, похоже, задвинули какой-то шпингалет. Раздался вопль:
– У меня тут кнопка, будешь ломиться, в три минуты приедет патруль! Ох, наплачешься…
– Деньги отдай, сука! – гаркнул Эмиль.
– Какие?
– Сто баксов!
– Откуда у тебя, бичева, баксы?! Вали отсюда по-хорошему, кому говорю! Бля буду, нажму кнопочку! Почки отобьют качественно!
Вадим ожидал взрыва, но Эмиль, яростно пнув металлическую боковину киоска, отошел, не глядя на них, бросил:
– Пошли отсюда.
И зашагал прочь размашистыми шагами, ни на кого не глядя – болезненно переживал поражение, супермен… Отойдя к соседнему дому, плюхнулся на лавочку, зло закурил. Не поворачивая головы, сказал подсевшим Вадиму с Никой:
– Бесполезно. Из киоска его не выковыряешь голыми руками, а кнопка там и в самом деле могла оказаться. Отметелят сгоряча демократизаторами, и слушать не станут…
– Что же теперь делать? – убито спросила Ника без всякой надежды на ответ, по тону чувствовалось.
– Надо же, как примитивно кинул, подонок… – поморщился Эмиль. – Простенько и беспроигрышно… Ладно, слезами горю не поможешь. Я, признаться, окончательно озверел от полной нашей безысходности. Как ни крути, и в самом деле нет другого выхода. Выбрать квартирку, быстренько взять штурмом, хозяина повязать и пошарить по ящикам. Вот только как угадать, где тут проживает одиночка…
Он вытащил из бокового кармана штык-нож и прицепил его на ремень, так, чтобы незаметно было под полой бушлата.
– Господи… – тихо ужаснулась Ника. – Ну не будем же мы…
– Не хотелось бы, конечно, – кивнул Эмиль. – Лучше без мокрого. Вот только альтернативы попадаются какие-то ублюдочные – тебе, я так понимаю, отнюдь не хочется натурой с шофером расплачиваться?
– Да уж, – с чувством сказала Ника.
– Ну вот. Будем надеяться, обойдется. Давайте-ка осмотримся…
Он перешел улицу, встал в темноте, на пустыре, глядя на две панельных пятиэтажки. Вадим с Никой присоединились к нему. В домах горело больше половины окон, но большинство тщательно задернуты занавесками и дешевенькими шторами. На втором этаже, справа, занавеска отдернута и кухня открыта для нескромных глаз, но там, превосходно видно, расположилось для позднего ужина немаленькое семейство, папаша с мамашею, дите раннего школьного возраста, да и девчонка-подросток временами появляется в поле зрения… Еще одна незакрытая занавеска – мужик стоит спиной к окну и с кем-то энергично разговаривает, значит, он там не один.
– Смотри, – показала Ника. – Вон там только на кухне свет горит. И вон там.
112 
