очень нудно 
29 
Перехватив направленный на нее взгляд одной из женщин, Каро поняла его значение: «Что такой красавчик делает с такой невзрачной особой?»
Каро сознавала собственную заурядность и красоту Грандистона, но пронзила женщину взглядом: «Невзрачная я или нет, но сейчас он мой».
Теперь она знала, что они привлекают внимание, и это никак не связано с ней. Дело не только в его внешности. Его осанка и естественная уверенность — признаки воспитания и знатного происхождения.
Как у Хилла. Даже в то ужасное время она поняла, что Хилл знатного происхождения, а Мур — нет.
— Вы очень смелы, мистер Грандистон, — игриво поддразнила она. — И почти барственны в своих ожиданиях. В вашем семействе есть титул?
— Это послужит моей пользе или моему позору?
— Кто может стыдиться титула?
— Дарьен сомнителен, а новому графу Феррерзу есть от чего краснеть.
— Дарьен?
— Просто кладезь мерзости.
— Феррерз?
— Казнь его предшественника за убийство осталась на севере без внимания?
— Ах, это! — сказала Каро, сообразив, что от волнения совсем растерялась. — Нет. Этот случай часто упоминается как доказательство, что все равны перед законом.
— Вы говорите цинично, миссис Хантер. Вероятно, так и есть.
— Просто я думаю, что аристократов, наказанных за преступления, несколько меньше, чем нищих.
— Ваши доводы верны, признаю. Но эта несправедливость распространяется на всех людей, обладающих собственностью. Уверен, что с вами закон обошелся бы мягче, чем с какой-нибудь оборванкой.
Каро посмотрела на старую горбунью, суетливо собиравшую в ведро навоз. Она продаст свой трофей садовнику за несколько пенни.
— Увы, сэр, вы правы, и эта бедняга должна быть в богадельне.
— У вас доброе сердце.
— А вас это не волнует?
— Я редко замечаю подобное. И это, несомненно, подтверждает ваше низкое мнение об аристократии.
Вот оно, доказательство. О Господи, они свернули на Силвер-стрит. Никто здесь ее не знает, и все-таки это опасно.
— Я не имею низкого мнения относительно всех аристократов, — сказала она. — Графиня Аррадейл известна в Йоркшире своей благотворительностью… теперь она маркиза Ротгар. Но есть и другие примеры. Эти истории все слышали. Они весьма отвратительны.
— А низшие классы всегда добродетельны?
— Нет, конечно. — Что, если появится кто-нибудь из слуг Филлис и узнает ее?
— Я вижу хорошее и плохое на всех уровнях, — сказал Грандистон. — Например, многие аристократы праздны, но некоторые ответственно работают в правительстве и управляют своими владениями. Но у них есть и другие интересы. Есть мода на науку, промышленные разработки и даже изобретения типа точных часов. Множество аристократов — Ашарт, Иторн, Ротгар и даже новый граф Феррерз — увлечены транзитом Венеры.
Они приближались к дому Филлис. Все спокойно, Филлис на пути к Фреду. Каро задавалась вопросом, почему ее жизнь не может быть столь же простой. Она такой станет, как только ей удастся разобраться со своими проблемами, и она выяснит, почему Грандистон ищет жену Джека Хилла. Если бы можно было спросить его прямо.
— Вы собирались больше рассказать мне о ваших поисках, — улыбнулась она своему спутнику.
— Разве? Думаю, Венера намного интереснее.
— Вы дерзите, сэр. Я этого не позволю.
— Тогда я не стану удовлетворять ваше любопытство.
Каро надулась. По каким-то причинам Грандистон не говорит о том, что ей интересно. Мужчины обычно без умолку болтают о новых лошадях, улучшении каретных рессор или о том, как, на их взгляд, должны управляться финансы страны. Но Грандистон не таков. И он действительно слишком опасен, чтобы заигрывать с ним дольше. Бой церковных часов подсказал ей выход.
— О Господи, думаю, мне следует вернуться в гостиницу.
— Да, я тоже думаю, что пора.
Они уже повернули к гостинице, а Каро узнала очень немного.
— Мне очень интересна одна деталь, — постаралась беспечно сказать она.
— Не сомневаюсь.
— Если девичья фамилия вашей матери Дейл, откуда появились Хиллы?
— Какой географический вопрос. Возможно, они созданы гигантскими наносами.
— Мистер Грандистон!
— Вы ожидаете, что я серьезно отнесусь к такому скучному вопросу? Почему бы вместо этого вам не сказать, с какой целью вы здесь?
Каро двусмысленно ответила:
— По делам мужа.
29 
