20 
– Шутишь? – спросил Мазур.
– А если нет?
Мазур приподнялся на локте, всмотрелся в ее совершенно спокойное личико и, крепко сжав двумя пальцами нежный подбородок, спросил шепотом:
– Прелестное создание, ты хоть понимаешь, что с тобой будет, если…
– Пресвятая дева, неужели вы способны меня выдать и позволить, чтобы мне причинили зло?
– А если способен?
– У вас лицо настоящего кабальеро…
– Внешность, знаешь ли, обманчива…
– Ни за что не поверю, что вы способны меня выдать, – ее опытные пальчики в два счета справились с пряжкой пояса. – Вы же этого совсем не хотите… Ложитесь поудобней. Считайте, что я пошутила…
Запустив пальцы в пышные пряди, Мазур легонько приподнял ее голову со своего живота:
– Ну ладно, будем считать, что я истинный кабальеро. Ничего я не слышал. Но если еще раз услышу…
– Не услышите, – пообещала она сговорчиво.
И замолчала по чисто техническим причинам. Вытянувшись на постели и рассеянно глядя на ритмично двигавшийся черноволосый затылок, Мазур мельком подумал: примитивно работает господин Лао, надо сказать. Или это с ее стороны все же самодеятельность? Мало ли какие у нее планы. Полное впечатление, что в таких местах всякий на кого-то работает, так что возможны любые варианты. Ладно, как бы там ни было, проверка это или желание найти помощника для весьма выгодной негоции, поддерживать такие разговоры слишком опасно… Если она не провокаторша дешевая и преследует свои чисто корыстные интересы, головенки обоим могут оторвать еще до рассвета – если тут все же есть «клопы»…
* * *
…Обошлось, самые пессимистические его гипотезы так и не подтвердились. Ранним утречком Анита проводила его черным ходом на улицу, и оба при этом остались живы-здоровы. Никто не попался по дороге, никто не порывался прирезать, и Мазур, стоя у солидного крыльца из незнакомого некрашеного дерева, немного успокоился.
– Я всегда буду рада вас видеть, – заверила Анита, наградив на прощанье добросовестным влажным поцелуем. – У вас есть обхождение, вы обращаетесь с девушкой, как с человеком…
И упорхнула за дверь. Оставшись в одиночестве, Мазур от души зевнул, с хрустом и мычаньем. Вышел на середину улицы, оглянулся на фасад заведения. Неоновые трубки, аглицкими буквами и иероглифами возвещавшие, что заведение имеет честь именоваться «Звезда глубины», были погашены, трехэтажное здание казалось пустым и вымершим. Было уже довольно светло, теплый ветерок ворошил смятые газеты, на противоположной стороне, на ступеньках магазинчика с опущенными металлическими жалюзи, ночной сторож нес вахту совершенно по-советски: дремал, уронив голову на колени, зажав в сгибе локтя длинную оструганную палку.
Потом послышался звук мотора, из-за угла выехало такси – длинная американская машина годков этак двадцати от роду, выкрашенная в бело-желтый цвет довольно давно. Дверца распахнулась с печальным скрежетом, Лаврик позвал:
– Садитесь, что ли, старпом…
Мазур сел в машину, и она сразу же тронулась, дребезжа, но довольно проворно. Здесь, как и в родном Отечестве, умельцы ухитрялись поддерживать на ходу вовсе уж безнадежную рухлядь, добрая половина здешних машин была лишь немногим моложе Мазура, а порой попадались и монстры, помнившие японскую оккупацию, а то и кокаиновые двадцатые.
– Ну что? – спросил Лаврик бесстрастным тоном. – Справился, наконец, с заданием? – Перехватив взгляд Мазура, брошенный на водителя, хмыкнул: – Ничего, он не заложит…
– Ну, а что было делать? – пожал плечами Мазур. – Если тебе в честь успешной сделки делают презент в виде такой вот фемины, нельзя же выходить из роли. Еще подумали бы черт-те что…
– Да бог с тобой, я же с тебя объяснительных не требую, – сказал Лаврик тоном оскорбленной невинности. – Разумеется, нельзя выходить из роли…
Он развалился на продранном сиденьи, благодушный и дружелюбный, прямо-таки братишка родной, первый кореш на деревне. Но вот если ты своим поведением дашь ему повод, начнется такое, что и вспоминать не хочется. Взять хотя бы Ахатинские острова и тамошнюю мясорубку. «Что поделать, работа у человека такая», – великодушно подумал Мазур, на сей раз вроде бы не имевший за душой грехов, требовавших немедленного вмешательства особого отдела.
– Валютку сдать не забудь, – поведал Лаврик рассеянно.
– А уж это моментально, – сказал Мазур сговорчиво. – Изволь. Ровно три девятьсот, не веришь – обыщи.
20 
