очень нудно 
93 
Она извлекла из сумочки тоненькую пачку перетянутых прозаической резинкой листков фотобумаги и, не сходя с места, швырнула их сидевшему на полу толстяку. Тот схватил их на лету, содрал резинку, бегло проглядел листок, второй… Мазур увидел крупные капли пота, мгновенно покрывшие лысую башку. Что бы там ни было, на этих листках, но компромат убойный…
– Он у нас, – сказала Мэй Лань. – Вам, надеюсь, понятно? Отличный живой свидетель, несчастный рядовой моряк, втянутый в ваши кровавые забавы…
– «Рядовой моряк»? – передразнил полковник, не отрывая глаз от третьего листка. – Он же был в действительности…
– А вы можете это доказать? – прищурилась Мэй Лань. – Вряд ли… Кое-какие архивы попали не только к красным и янки, но и в третьи руки. Вот так. Он – рядовой моряк, до сих пор вспоминающий с ужасом и омерзением, как костоломы из тайной полиции топили в океане беззащитных жертв, американских граждан в том числе… Нет-нет, фотокопии можете не возвращать, оставьте себе на память… Ну что же, подведем итоги? Теперь вы знаете, чего от нас ожидать. Добавлю еще: вы обложены. С вас уже не спустят глаз. Смогут не только блокировать ваши счета, но и прикончить без затей…
– Не сомневаюсь, – угрюмо сказал полковник. – Замечал кое-что в последние дни…
– Ну да?
– Замечал. Серый «воксхолл», а? И эта парочка в гавайских рубашках… Они чуточку переигрывали…
– Возможно, – сказала Мэй Лань. – В этом мире нет совершенства… Итак. Дело у меня к вам, собственно говоря, пустяковое. Пару недель назад вы плыли возле одного небольшого островка в компании неких господ по имени Лао и Ма. Только, я вас умоляю, не делайте столь невинного лица, не вопрошайте удивленно: «Кто это такие?» Насчет Ма я точно не уверена, но Лао вы знаете еще по Сайгону…
– Предположим.
– Вы заметили красный парашют, под которым болтался некий предмет, – сказала Мэй Лань почти бесстрастным тоном. – Повинуясь естественному человеческому любопытству, взяли его на борт… Где он?
– Дорогая моя, – сказал толстяк, зыркая исподлобья. – Вы хорошо себе представляете, с кем связываетесь?
– Давайте сразу внесем ясность: эти нюансы меня абсолютно не интересуют. Ни степень значимости данных господ и фирмы, которую они представляют, ни возможные последствия их дурного настроения.
– Ах, во-от что… – протянул полковник. – Либо вы по молодости лет и юной запальчивости ничего не боитесь, не научились еще оценивать опасность, или, что вероятнее, – разведслужба… И солидная.
– Это совершенно не ваше дело. Где капсула? Если ответите на этот вопрос, можете быть уверены, что о вас забудут.
– Серьезно? – Полковник уперся в нее тяжелым взглядом. – Вы что, хотите сказать, что пришли исключительно ради этой штуковины?
– Могу вас уверить… Судя по вашему пренебрежительному тону, вы ее не особенно высоко цените. Тем лучше для всех. Где она?
– Игра очень уж неравная, – сказал полковник. – С одной стороны – поток угроз…
– Реальных и весомых, – с милой улыбкой уточнила Мэй Лань.
– Согласен… Но с другой стороны – не менее серьезная и весомая возможность сыграть в ящик. Эти господа – люди серьезные. И не прощают болтовни…
– Мы им не скажем, – заверила Мэй Лань.
– И все же… Чаши весов в очень уж неравном положении…
– Может, вмазать ему пару раз? – шепотом спросил Мазур.
– Не мешай… – тихонечко ответила Мэй Лань. Достала из сумочки пухлый конверт, открыла и показала издали содержимое, пухлую пачку зелено-черных бумажек. – Десять тысяч долларов. Какие бы то ни было торги неуместны. Мне выдана именно эта сумма, окончательная, и особо подчеркнуто, что никаких торгов касаемо ее увеличения я вести не вправе. Я человек маленький, господин Зыонг. Мне заранее поставлены некие рамки… Ну вот, все карты на столе. Расскажете все, и мы уйдем, оставив конверт…
– В самом деле? А может быть, оставите мне не деньги, а дыру в башке?
– Полковник… – укоризненно протянула Мэй Лань. – Вы же когда-то были неплохим профессионалом… Мы обязательно оставим вас в живых. Ведь если окажется, что вы нас обманули, с мертвого уже не спросишь… С вас будут пылинки сдувать, пока наши люди отправятся за капсулой и будут ее искать…
– А потом?
– А потом мы опять-таки не заинтересованы в вашей смерти. Это нерационально. Ну зачем? Вы и сами никогда никому не проболтаетесь ни словечком. Я тоже знаю, как люди королевы карают даже за излишнюю болтовню… Ну, полковник! Разговор начинает буксовать. Абсолютно все сказано, без недомолвок. Вы точно знаете, что нам нужно. Точно знаете, что можете приобрести, а что – потерять. К чему играть в словеса?
93 
