очень нудно 
29 
— Так я поехала? — Она была готова отправиться тотчас.
— Не терпится сбежать от меня еще на несколько часов? Что ж, держи. — Он достал из кармана и бросил ей ключи, откинулся на спинку кресла, устало закрыл глаза.
Син медлила. Сжимала в руке ключи, не зная, уйти или остаться. Она смотрела на него. Он выглядел усталым, очень усталым; может, устал от боли, может, были другие причины...
— Вульф, — тихо окликнула она.
— Если идешь — иди! — Он открыл глаза. — Мне не нужна нянька!
Чем больше он хорохорился, тем очевидней была для нее его беспомощность.
— Вульф, — позвала она снова и тут же прикусила губу.
— Дай мне газету с кроссвордом, ручку и стакан сока, чтобы я не умер от жажды. — Он скривил рот в саркастической усмешке. — И...
— Сок неудачная затея, когда туалет на улице, — не осталась в долгу она и улыбнулась язвительно.
— О'кей, обойдусь без сока и без кроссворда, буду спать до твоего возвращения, устроит? — раздражался он все больше.
— Я только хотела...
— Мне все равно, что ты хотела, Син. — Он начал терять терпение. — Я же просто хочу, чтобы меня оставили в покое. Понятно?
Куда яснее! Она на удивление легко училась понимать перепады настроения нового Вульфа; сейчас ему ничто и никто не нужен, и меньше всего ее хлопоты.
Все-таки она заглянула на кухню, приготовила бутерброды, немного сока и поставила все это рядом с Вульфом: как-никак он с утра не ел. И потом, насколько она знала прежнего Вульфа и успела познакомиться с нынешним, — если его прижмет, он найдет выход из положения!
Вульф задремал; очевидно, сказалось действие болеутоляющего. Лицо во сне помолодело, разгладились морщинки горечи и боли, и Вульф стал совсем прежним... Нет! Она ошибается, ей ничего не известно об этом человеке. Единственное, что она знает наверняка, так это неизменность присутствия в его жизни Барбары, хотя Син предпочла бы навсегда вычеркнуть из памяти эту женщину. Кстати, почему они так и не поженились? Все годы, прошедшие с того дня, когда Син вернула Вульфу обручальное кольцо, она регулярно просматривала газеты, ожидая (и боясь!) найти в них объявление о скорой свадьбе. Понятно, что, овдовев, Барбара не могла сразу выйти замуж повторно; но позже, когда истекли все приличествующие сроки?.. Син не находила этому объяснений, как не могла понять и то, чего же стоят тогда чувства Вульфа к Барбаре.
Она приказала себе не думать об этом и, не разбудив Вульфа, торопливо покинула комнату. Ей нужно было выйти отсюда как можно скорее — подальше от болезненных воспоминаний о своем беззаботном неведении и горьком позднем прозрении...
Разумеется, визит на старую квартиру Вульфа был не самым лучшим способом изгнать воспоминания. Она поняла это по все нарастающему нервному напряжению и, уже нажав кнопку вызова консьержа, окончательно уверилась в полной абсурдности затеи. Они с Вульфом начисто забыли, что подъезд охраняется; а что, если, проделав долгий путь, она вынуждена будет возвратиться ни с чем, потому что никто не пустит ее дальше входной двери?
Дверь распахнулась, и Син, к немалому своему изумлению, увидела, что консьерж остался прежний. Слегка постаревший, чуть полысевший, заметно раздавшийся в ширину — время сказывается на всех! — это все-таки был Джордж Крослей. Син помнила его с тех времен, когда была здесь настолько частой гостьей, что имела свой ключ и от подъезда, и от квартиры.
— Мисс Смит! — Джордж приветствовал ее с неподдельной радостью. — Вы ведь мисс Смит, не так ли? — Он не переставал широко улыбаться.
— Она самая, Джордж. — Син тепло улыбнулась в ответ. — Дело в том, что мистер Торнтон попал в небольшую аварию...
— Надеюсь, он не сильно пострадал? — Вопрос был задан с искренним волнением.
— Нет-нет, ничего страшного, — поспешила успокоить его Син. — Но ему придется некоторое время пробыть у меня, и он попросил привезти кое-что из вещей. Вы позволите мне пройти?
— Ну разумеется, мисс Смит, — не колебался Джордж. — Мистер Торнтон приказал пропускать вас к нему в любое время.
Должно быть, подобное распоряжение имело место семь лет назад, но если Джордж до сих пор с ним считается, с какой стати Син сомневаться? И она вошла внутрь. Правда, на всякий случай — вдруг Джордж спохватится! — не стала задерживаться в холле, а, приветливо помахав пожилому консьержу рукой, прошла прямиком к лифту.
По мере того как лифт поднимал ее все выше, усиливалось неприятное посасывание под ложечкой, и Син испугалась, что сейчас ей станет дурно. Она не могла представить, что на нее так подействует возвращение через семь лет туда, где она пережила огромное блаженство и... самое жестокое унижение!..
29 
