очень нудно 
83 
Шорна, отступив на шаг и стоя вполоборота, негромко произнес:
— Ваше величество, это и есть тройка молодых храбрецов…
Император разглядывал их неторопливо, без особого любопытства. Сановники стояли тихонечко. Поручику вдруг нестерпимо захотелось почесать раззудевшееся правое ухо, и он едва превозмог это неуместное желание.
— Благоволение, юная дама, — сказал император совсем негромко, голосом человека, знающего, что любое его слово будет услышано. — Благоволение, господа мои. Надеюсь, вы и в дальнейшем себя проявите. Вы верны, честны и храбры…
Последняя фраза прозвучала как заученная. Не меняя положения головы, император бросил небрежный взгляд куда-то за спины троицы — и справа послышались тихие шаги, что-то мелодично звякнуло. Кто-то, так и оставшийся невидимым, с большим проворством надел на шею поручику что-то тяжелое, с подвешенным на нем увесистым предметом, чуть-чуть стукнувшим по груди. Он хотел скосить туда глаза, но, поскольку Шорна, будто исправный солдат унтера, ел глазами венценосную особу, последовал его примеру, вытянув руки по швам, старательно выкатывая глаза, свято блюдя известный принцип военной службы: оказавшись перед не маленьким начальством, тянись в струночку и таращи глаза с самым ревностным видом…
Шорна, встав перед ними, низко склонился и стал спиной вперед надвигаться на них, так что поневоле пришлось последовать его примеру и в этом. Старательно пятясь, поручик думал об одном: как бы не споткнуться, не шлепнуться, вот конфуз выйдет… Обошлось. Главное было — следить за геометрическим узором на ковровой дорожке, постеленной так, что они без особого труда спиной вперед просеменили к выходу, оказались в коридоре, и лакеи проворно, бесшумно захлопнули створки.
Только теперь, не удержавшись от шумного вздоха — черт с ним, с неведомым этикетом, не лакеев же стесняться, — поручик посмотрел себе на грудь. На вычурной золотой цепи висел медальон в ладонь размером, с каким-то эмалевым изображением, усеянном самоцветами. Крайне походило на орден. Судя по радостному личику Элвиг, именно так и обстояло.
— Мои поздравления, господа, — негромко сказал Шорна бесстрастно, даже не пытаясь изобразить на лице несуществующие эмоции. — Неплохо для ваших молодых лет и невысоких чинов, должен заметить. Благородная Элвиг, я понимаю, что именно это обстоятельство вы и имели в виду, рассчитывая, что победителей не судят. Вам прекрасно известно, какая награда причитается за книги цвергов… Но, повторяю, не бывает бесконечного везения, так что хорошенько запомните мои наставления…
— Непременно, — сказала Элвиг, откровенно сиявшая.
— Пойдемте.
Они возвращались прежней дорогой — но в какой-то момент Шорна свернул в незнакомый коридор. Остановился у полукруглой ниши с повторявшим ее очертания мягчайшим диваном, кивнул:
— Я бы попросил вас подождать здесь некоторое время. А с вами, благородный Аркади, мне хотелось бы поговорить наедине, если вы, конечно, не против…
— Конечно, — чуть растерянно кивнул поручик. Как говорится, чужой генерал — тот же генерал…
— Прекрасно. Прошу.
Шорна распахнул перед ним невысокую дверь. За ней оказалась комната того же неуловимо канцелярского вида, что и кабинет начальника тайной полиции: простая мебель, открытые шкафы с кипами бумаг и непонятных мешков, опечатанных сургучными печатями, пузатый шкафчик. Именно к нему Шорна и направился, кивнув поручику на стул. Обернулся, взявшись за резную дверцу:
— Вина?
— Благодарствуйте, — светски отозвался поручик.
С генералами ему за бутылочкой сиживать еще не приходилось, да и вряд ли придется в ближайшем будущем — а уж начальник тайной полиции такой империи если не по званию, то по положению безусловный генерал…
Шорна вернулся с темной бутылкой и двумя чеканными серебряными бокалами. В них полилась розовая струя.
— Терпеть не могу стеклянных, — сказал Шорна. — То и дело бьются, нет в них основательности… Ну что же, за ваш орден?
Он даже не старался изображать какое-то особенное дружеское расположение, говорил обычным своим тоном, ровным, бесстрастным голосом — но это и лучше, чем наигранное дружелюбие, располагает к собеседнику…
— Я вам несказанно благодарен, — сказал Шорна, когда бокалы опустели. — Поверьте, так оно и есть. Если бы не вы… — в его глазах появилось нечто человеческое, живой интерес. — Настоящий карн — персона крайне редко встречающаяся…
83 
