39 
– Что я знаю? – невозмутимо спросила она. Отец начал мерить шагами комнату – он явно был в ярости.
– Что ты затеяла?! – снова взорвался он. – Смена редактора у автора – это всегда коллективное решение, а не личное!
Арабелла подняла брови.
– Если только решение принял не ты, – насмешливо заметила она.
– Да, возможно! – непреклонно кивнул отец. – Я не могу допустить, чтобы редактор принимал такое решение, не посоветовавшись со мной! Даже если редактор – моя родная дочь! Когда Мерлин объяснял сегодня, почему вы обедаете вместе, я чувствовал себя полным дураком. – Он нахмурился.
Ага, вот теперь они подобрались к самой сути проблемы. Еще неделю назад отец считал, что Мерлин строит из себя невесть что, но в то же время проявлять инициативу в общении с этим автором не позволял никому, даже собственной дочери!
– Я совершенно искренне считаю, что если я перестану быть редактором Мерлина, то это в его же собственных интересах. – И в ее интересах, конечно, тоже. При первой же встрече с Робертом в ее чувствах началась полная неразбериха. – Мы ведь с тобой договорились несколько недель назад, что пора уже Стивену использовать свое дорогостоящее образование. – Арабелла в точности повторила недовольные слова отца – он изливал их на Стивена с тех самых пор, как тот закончил учебу.
Отец задумчиво сощурился, посмотрев на нее.
– А ты изменилась, Арабелла, – медленно произнес он.
Она откинулась на спинку стула.
– Я и не думала, что ты заметил, – тихо поддразнила она отца.
– Я говорю не о том, что ты выбросила очки и подстриглась, – раздраженно отмахнулся он. – Хотя мне непонятно, зачем ты сделала стрижку: мама всегда любила длинные волосы. – Отец нахмурился.
Да, это и вправду было так. Арабелла помнила, что перед сном мать всегда долго, до блеска, расчесывала ей волосы, расспрашивая Арабеллу, как та провела день. Для Арабеллы эти минуты были особенными, она их любила...
– Может, прежде они не были такими непослушными, – признала она. – Но мама уже давно ушла, времена меняются, и жизнь тоже. – Разговор естественным путем перешел на воспоминания о матери, и Арабелла не могла пожелать лучшего вступления.
Отец неловко взглянул на нее в ответ.
– Что ты имеешь в виду? – резко поинтересовался он, словно обороняясь.
Арабелла пожала плечами, не сводя с него пристального взгляда.
– Я хочу сказать, что мы со Стивеном больше не дети, время изменилось И люди тоже, – мягко добавила она.
Чуть раньше, лежа в ванне, она много думала. И не только о Мерлине ..
– А Элисон Уайлдер, кажется, очень приятная женщина, – непринужденно продолжала она, не получив ответа от отца.
– Так оно и есть. – Он покраснел, но на этот раз, кажется, не от гнева.
– Чем она занимается? – Арабелла была полна решимости довести до конца эту беседу.
– Она редактор одного модного журнала, – несколько натянуто сообщил отец.
Это объясняло и то, как они могли познакомиться, и шикарный вид Элисон. Значит, точкой их соприкосновения стало издательское дело. Арабелла кивнула.
– Может, как-нибудь пригласишь ее поужинать к нам?
Отец сжал губы.
– Арабелла...
– Если захочешь, конечно, – небрежно добавила она ободряющим тоном, нарочно не глядя отцу в глаза. Арабелла оказалась права насчет серьезности его отношений с Элисон – теперь она была в этом уверена.
– Конечно, мне этого хочется, – резко ответил мистер Атертон. – Я собирался обсудить все это с тобой сегодня за обедом, если бы только Мерлин не поставил меня в дурацкое положение. – Он заметно помрачнел. – Ты ..
– Эй, есть кто дома? – весело крикнул Стивен из коридора. – Надеюсь, что есть – я привел гостя к ужину!
Арабелла боялась поднять взгляд, различив в слишком уж радостном голосе брата нотку паники. Насколько она знала, только один человек оказывал на Стивена такое воздействие...
Когда открылась дверь, она медленно подняла голову, и перед глазами у нее оказался Роберт Мерлин.
– Черт меня побери, старина! – ошеломленно воскликнул отец. – Вы всю жизнь были затворником и вдруг начали везде мелькать.
– Надеюсь, я вас не потревожил, – ровным голосом отозвался Роберт, но смотрел он в это время на Арабеллу.
Что до нее, то этот человек всегда ее тревожил, а сейчас – вдвойне.
39 
