90 
— Лида! Надо что-то делать! — крикнула Жанна.
— Ничего вы со мной не сделаете. А ведь эта блондинка была права, — задумчиво сказал Иван. — Я имею в виду Анжелику. Все началось с разговора в коридоре, который я случайно подслушал. И понял, что меня используют. Изучают. Ну разве я мог это допустить? Я — БОГ? Властитель судеб?
— Это он! Он написал «Я БОГ»! — сообразила Жанна. — Вовсе не Сергей!
— Ну разумеется, — презрительно сказал Иван. -Ведь я все время намекал вам, что один человек соврал. Вы — тупицы. Все. Без исключения. Сергей, который все это затеял, запечатал в конверт чистый лист бумаги. С ним все было в порядке. Он просто решил с вами поиграть. А это моя записка.
Он подошел к столику и выбрал из кучки исписанных листов, перепачканных теперь косметикой, тот, на котором огромными печатными буквами было написано «Я БОГ». И, смеясь, потряс им в воздухе:
— И кто докажет, что это не так?
— Сумасшедший! — сказала Жанна. — Вот он точно — сумасшедший!
— Надо было догадаться об этом раньше, -презрительно скривился Иван. — А теперь уже поздно. Это моя партия, я ее выиграл. Я Гений. Ты, Жанна и так будешь сидеть и слушать. Тебе деваться некуда. А с тобой, Лида, я как-нибудь справлюсь. Лифт пустят только в шесть утра. У нас еще уйма времени. Я все успею. И даже навести здесь порядок.
Он обвел глазами приемную. Потом скомкал листок, который держал в руке, и швырнул его на пол, сказав при этом:
— Теперь уже не актуально. Я ведь и в самом деле хотел сжечь свой страх. Я этого боялся. Своего могущества. Но оказалось, что это так захватывает! И не надо бояться. Надо бороться и побеждать свой страх. Дать волю своим желаниям. Лида тоже это поняла. Поддавшись порыву, она растерзала косметику Анжелики и даже хотела забрать ее сапоги. Она была готова их обуть. Молодец! — Иван рассмеялся.
— Сумасшедший! — в ужасе повторила Жанна.
— О, нет! Теперь со мной все в порядке! Я теперь не боюсь убивать. Карать. Я — БОГ! Мне снилось это ночами. Как я убиваю. У каждого из нас свой Остров Страха. Мы просыпаемся в холодном поту, когда видим во сне то, чего страшимся больше всего на свете. И то, что для одних пустяк, другим кажется вселенской трагедией. Те, которые болезненно переживали крушение карьеры, в кошмарах видят себя безработными. Не выучивших урок отличников вновь вызывают к доске и для них самое страшное -позор. Миллионеры видят себя нищими и, проснувшись, дрожат от страха. Тираны видят тюремные решетки на окнах, красавицы — свои изуродованные лица, сумасшедшие матери теряют детей и, проснувшись, в ужасе кидаются к своему чаду. У каждого есть свой остров. Я видел себя во сне Властелином Мира и боялся этого. Но я поборол свой страх. Теперь я могу все! Слышите? Все! Надо только решить, хочу я вас убить или держать в заложниках. Мне надо выбраться отсюда. — Он задумался, потом медленно произнес: — Пожалуй, я сделаю это в одиночку. Я скроюсь, а вас оставлю здесь. Только вы уже никому ничего не расскажете.
Лида жалобно проскулила:
— Я не хочу умирать. Теперь, когда у меня так много денег…— Она осеклась, поймав презрительный взгляд Ивана.
— Послушай, Властелин Мира, а как тебе удалось всех нас провести? Как ты убивал? — спросила вдруг Жанна.
— О! Это было несложно, — самодовольно сказал Иван. — Да, пожалуй, я хочу об этом рассказать. Мне хочется говорить. Наконец-то говорить то, что я думаю, то, что я хочу. Я хочу стать собой. Властелином Мира.
Лида в ужасе смотрела на Жанну. «Что ты делаешь? — говорил ее красноречивый взгляд. Он же сумасшедший!» И Жанна также молча ответила, сделав еле заметное движение плечами: «А что я могу? Только тянуть время!»
Она попыталась собраться с силами. Иван меж тем говорил.
ОДИН НА БЕРЕГУ: ИВАН
Ему никогда не хотелось стать ни богатым, ни знаменитым. Его душа была чиста, как родник с ключевой водой, бьющий где-нибудь на лесной опушке. Редкий прохожий пытался из него напиться, круги на воде исчезали мгновенно, и родник вновь погружался в сонное оцепенение.
В детстве он не грезил полетами в космос, как большинство мальчишек, не мечтал о генеральских погонах на плечах и об орденах на груди полученных за подвиги. Он не хотел стать киноактером, чтобы вся страна знала его в лицо. Не понимал, в чем прелесть, когда твое имя напечатано крупными буквами на обложке книги. к деньгам и славе относился спокойно и никогда их не добивался. Но Фортуна — большая шутница. Она, как женщина. Согласно известной истине, чем меньше любишь ее, тем больше нравишься. Причем она всегда распознает притворство. Бесполезно прикидываться равнодушным, но бросать исподтишка мечтательные взгляды. Фортуна балует тех, кто с ней небрежен.
90 
