очень нудно 
109 
— Кажется, на военных советах первым говорит младший по званию? Тогда я — «за».
— Следующий я, мое мнение и так известно. «За».
— «За», — кивнул Гоша.
— Ну, тогда начинаем потихоньку, без спешки, собираться. Мне тут надо отъехать на полдня по поводу всякой медицинской химии…
Наше появление в спальне Аничкова дворца добило пытающегося подняться с четверенек тамошнего врача. Вот только что эти двое шагнули к невесть как образовавшейся дырке в стене, утаскивая с собой находящуюся при смерти императрицу — и вдруг дырка исчезла, а стоят уже трое! Причем императрица мало того что имеет нормальный цвет лица, стоит на своих ногах, совершенно не собирается помирать, так еще и одета непонятно во что.
Я подошел и рывком поднял его на ноги. Он с ужасом глядел на меня и даже, кажется, пытался креститься дрожащей рукой…
— Значит, так. Вы уже поняли, что видели то, чего вам лицезреть было совершенно не положено? Слышали, что про вас предлагал его высочество? В общем, хотите дожить до вечера — сидите тихо и из дворца ни ногой. А теперь отвечайте — где Николай?
— У… уехал… ему тоже стало плохо, он позвонил Гиршу…
— Куда уехал?
— В Зимний…
Я снял трубку телефона.
— Зоя? Это Найденов. Обеих фрейлин в полном снаряжении в спальню к Марии Федоровне, а меня соедини с гаражом. Гараж? Бронемашину на выезд, в сопровождении дежурной смены, вооружиться автоматами, действуйте.
Мари осталась изображать из себя с трудом выздоравливающую страдалицу, а мы в сопровождении «Нары» с десятком бойцов помчались к Зимнему. Что там говорил доктор Дима про Мари? Еще десять минут, и спасать было бы некого… Выходит, у Ники одна надежда, что ему досталась доза поменьше.
Нас еще и не сразу пустили, охрана Зимнего пыталась выступать, Гоша, плюнув на конспирацию, позвонил прямо из автомобиля… Наконец мы оказались в небольшой комнате на втором этаже южного крыла. И прямо от дверей я понял — спешить некуда, аптечку я тащил зря, около живого так не стоят…
Впрочем, медицинский чемоданчик мог бы пригодиться, будь у меня хоть малейшее желание его использовать — наше появление повергло собравшихся в шок. Кто-то пузатый шумно грохнулся в обморок, остальные стояли, разинув рот…
Эх, сказать бы теперь что-нибудь значительное, подумал я. Типа «Какой светильник разума угас!». Хотя, пожалуй, это будет перебор… Да о чем это я, у меня же всего десяток автоматчиков на весь дворец! А тут сейчас могут начаться очень интересные события, как народ очухается.
От группы возле новопреставленного отделилась могучая фигура и молча встала рядом с Гошей. О, и генерал-адмирал тут, уже лучше… Я тоже подошел к цесаревичу и негромко сказал:
— Ваше Величество, разрешите в силу чрезвычайной ситуации принять дополнительные меры по охране дворца.
— Действуйте, генерал, — кивнул мне Гоша. Я повернулся к старшему охранной десятки и приказал:
— Бегом в машину, оттуда радируйте в Гатчину, пусть срочно присылают сюда воздушно-десантную роту с полным боекомплектом. Далее, для охраны аэродрома оставить минимум, остальные боеспособные подразделения БАО сюда. Потом циркулярно передадите сигнал «Шторм». Выполняйте!
Через час дворец начал заполняться десантниками (вовремя я сподобился создать эту роту!) в полном снаряжении, включая лопатки. Потом с моря донеслись залпы — это находящиеся в Кронштадте корабли, приспустив флаги, салютовали безвременно усопшему императору… А к Гоше уже образовалась очередь из наиболее шустрых, которым вдруг засвербело срочно принести ему присягу. В Питер по сигналу «Шторм» летели Татьяна, Беня и Константин Аркадьевич, но пока они долетят… Да и если вспомнить, как Костя боится полетов, аж до икоты — вряд ли он прямо в воздухе напишет Гоше подходящую к ситуации речь. А надо срочно, так что придется самому напрячь извилины. Так, начинаем с обращения. Граждане? Не поймут юмора… Братья и сестры? Вроде рановато… Россияне? Пожалуй, сойдет, ведь надо подчеркнуть, что обращение идет ко всем. Ну, вступление понятное — рука наймита вражеских сил вырвала из наших рядов… блин, да кого же… нет, не вырвала, а это самое, осиротила нацию. Или Россию? Подлый удар пришелся по лучшему, прям-таки по уму, чести и совести нашей эпохи! Но враги просчитались — есть кому поднять выпавшее из ослабевших рук знамя, есть! И над телом невинно убиенного старшего брата, великомученика земли русской, я клянусь…
109 
