20 
– О чем только люди думают? – раздался слева тихий вздох.
Мне стало так стыдно, что я на время онемела. Водитель, стиснув зубы, взял ссыпавшуюся в ладонь мелочь и со злостью надавил на газ. Маршрутка, дребезжа, понеслась к метро.
– Оставьте мне свои телефоны, я разменяю тысячу и отдам вам всем долг, – сказала я на весь салон.
Кто-то фыркнул, а инициатор сбора денег откровенно заржал.
– Ну нет у меня мелочи! – взмолилась я. – Что, никто из вас не попадал в подобную ситуацию?
Салон молчал.
– Как будто я одна такая. Давайте я вам всем по тысяче раздам. У меня безвыходная ситуация, а мельче денег нет.
Салон молчал.
– Вы что, все немые? Не немые: я слышала. Вы просто жадные. Что, мало по тысяче? Давайте я раздам вам по две.
– Да замолчишь ты или нет? – не выдержал кто-то.
– Я, между прочим, приношу вам свои извинения за ту неловкую ситуацию, в которую попала.
Я третий раз произнесла слово «ситуация», хоть и в сочетании с разными прилагательными, за что моя мама-писательница, будь она жива, меня бы убила. Но я зациклилась на ней, на этой ситуации. Бац! Четвертый раз!
– Мне ужасно неловко. Из-за меня вы потеряли время и…
– О, господи! – взвыли сзади. – Шеф! Притормози, я сойду!
– И в самом деле, погода хорошая, можно и прогуляться, – раздалось слева.
– До метро метров двести осталось.
– И пробка.
– Еще минут десять минимум в одной машине с этой… – простонал сидящий рядом с водителем мужчина.
– Погодите… Я вам всем должна, – я полезла в кошелек. – Сейчас отдам деньги.
– А вдруг она мошенница? – спросил кто-то.
– Да нас, похоже, снимают скрытой камерой! – сказал студент.
– Точно! – подтвердили справа. – Дамочка с телевидения, там все такие дурные!
– Актриса, не иначе!
– То-то думаю: где ж я ее видел?
– Эй, шеф, тормози!
– Правильно! Нечего вторгаться в нашу частную жизнь!
– А потом покажут в передаче «Розыгрыш»…
– В криминальных новостях…
– То-то она лицензию спросила…
– Я вовсе не с телевидения! – возмутилась я.
– Ага! Заливай!
Водитель ударил по тормозам. Бугай в кепке, сидевший ближе всех к выходу, дернул за ручку дверь, и она с лязгом открылась.
– Вот ваша тысяча, – я попыталась сунуть ему в карман купюру.
– Да иди ты…
Он спрыгнул в грязный снег. Во все стороны полетели ошметки. За ним дружно посыпались остальные пассажиры. Каждому я пыталась всучить деньги.
– Вот, возьмите…
Но никто почему-то не брал. Только студент сказал, махнув на прощание рукой, и то не мне, а куда-то в сторону:
– Привет городу Барнаулу! Ира, я тебя люблю! – и спрыгнул в снег.
Я подумала, что все они сумасшедшие.
В конце концов мы с водителем остались в салоне одни. Он чего-то ждал. Я так и не поняла, чего.
– Мы едем? – спросила я после долгой паузы. – Я опаздываю.
– Ну, ты и стерва! – сквозь зубы процедил он и надавил на газ с такой злостью, что я подумала, будто маршрутка пошла на взлет.
Мы, дребезжа, понеслись по обочине. Он наплевал на все правила дорожного движения и под угрозой лишиться лицензии спешил от меня поскорее избавиться. Как я его понимала! Я и сама мечтаю от себя избавиться, но за последний год в нашей семье образовалось уже два трупа. Это похоже на эпидемию. И я изо всех сил борюсь с заразной болезнью.
Минут через пять водитель маршрутки так надавил на тормоз, что я чуть не ударилась лбом о стойку.
– Приехали! Вылезай!
– Спасибо.
– Чтоб тебя… – он грязно выругался.
Я решила не обращать на это внимания, потому что боялась опоздать. Надо спешить, день и так не задался. Хотела было оставить чаевые водителю, раз никто не взял у меня злосчастную тысячу, но побоялась. Мужчина и так не в себе. Сигарета в его руке дрожит. Нервничает, должно быть. Бедняга! Я поспешила к метро.
Павла Юрьевича на месте еще не было, но я этому только обрадовалась. Ненавижу, когда меня ждут. Лучше уж я подожду. Чтобы не попадать больше в такую нелепую ситуацию (вот заклинило!), я подошла к газетному киоску и разменяла деньги. А чтобы опять не кричали «здесь вам не банк», купила мамину книгу. Мне дали сдачу, но пришлось купить еще и мороженое, чтобы в кармане была мелочь. Я подошла к метро и тут заметила бугая в кепке из моей маршрутки. Я метнула в урну мороженое и кинулась к нему. Он заорал дурным голосом, а я стала совать ему пять рублей мелочью:
– Вот, возьмите! Спасибо, что выручили!
– Да отстань ты от меня! – орал бугай.
20 
