очень нудно 
35 
– Половина одиннадцатого, – напомнила я.
– Пробок нет, – лениво протянула Белка, ковыряясь во рту зубочисткой. – Доедем минут за десять.
– Мне кажется, ты хочешь нас с Сережей поссорить.
– О, Господи! – Она швырнула на стол зубочистку и встала: – Идем!
Когда мне надо, я своего добиваюсь. Мы вышли в московскую ночь, полную огней и тумана. На смену морозам пришла оттепель, но влага никуда не испарялась, воздух вбирал ее в себя, как губка, и становился все тяжелее и тяжелее. Я невольно закашлялась.
– Вот видишь: ты простудилась, – заботливо сказала Белка, поддерживая меня под локоток. – Тебе надо на солнце, к морю. У нас ужасный климат. Эй, такси! – она махнула рукой.
Подле нас тут же притормозила машина.
– Куда едем? – спросил бомбила, на этот раз русский. У него был нос картошкой и бесцветные глаза.
Белка назвала мой адрес и полезла на переднее сиденье. А я на заднее, причем без всяких колебаний. С ней я смелая. Белка способна соблазнить и маньяка, поэтому мне ничего не грозит. Пока они будут заниматься на переднем сиденье любовью, с заднего я успею убежать.
Когда мы отъехали от ресторана, я на всякий случай оглянулась. Нам в хвост пристроилась какая-то машина, не белый «Форд», но мне все равно стало не по себе. Какое-то время я выжидала, потом вновь обернулась: автомобиль ехал за нами. Он был темный от облепившей его грязи. Или в самом деле темный?
– Эй, Белка, – окликнула я подругу.
– Что? – обернулась та.
– Я не совсем уверена, но мне кажется, что за нами следят.
– Не говори ерунды! – фыркнула Белка. – Кому мы нужны?
– Не мы, а я. Это уже не первый раз.
Белка уставилась в зеркало заднего вида.
– Вроде как «хвост», – не слишком уверенно произнесла она минут через пять.
– Извините. – Я тронула за плечо водителя. – Вы не могли бы сказать: вон та темная тачка едет за нами или это просто совпадение?
– Мужья, что ли, выслеживают?
– Нет, не мужья, – терпеливо пояснила я.
– Я вообще не замужем, – кокетливо молвила Белка, стрельнув глазами в водителя.
– Зато я женат, – буркнул тот.
– Так следят за нами или не следят? – не выдержала я. – Можете сказать?
В ответ он свернул на обочину и резко затормозил:
– А ну, вылазьте!
– Вы не так поняли, – попыталась успокоить я бомбилу. – Мы никакие не шпионки.
– Мне проблемы не нужны!
– Да нет у нас никаких проблем!
– Вылазьте!
– Сколько? – сообразила Белка.
– Пять тыщ!
– Арина, заплати.
Я покорно полезла в кошелек. Слава Богу, в нем оказалась наличность, как раз таки пятитысячная купюра. Повезло. Я сунула ее водителю со словами:
– Надеюсь, это вас успокоит?
– Ну, втравили вы меня в историю, бабы! – покачал головой тот, вновь берясь за руль.
– Это не история, – попыталась возразить я.
– Помолчи, – велела Белка.
Мы свернули в какую-то узкую улочку. Я дороги не знала и забеспокоилась. Зато водитель заляпанной грязью машины, которая ехала за нами, тоже этой дороги не знал, он повел себя нервно. Сначала заметался, а потом и вовсе потерялся. В общем, мы оторвались. Опять наши победили. Я откинулась на спинку и закрыла глаза. Надо успокоиться…
– Все. Приехали. – Машина затормозила почти у самого моего подъезда.
– Теперь девушку домой отвезите, – сказала я, открывая дверцу.
– Еще пять тыщ!
– Офонарел? – взвизгнула Белка. – За мной-то не следят!
– А мне почем знать? – огрызнулся бомбила.
– Вези давай!
– Плати!
– Хватит с тебя!
– Тогда вылазь!
– Вы можете кричать тут хоть до ночи, денег-то у меня все равно больше нет, – вмешалась я.
– Только врать не надо, – обиделась Белка.
– На – смотри! – я показала ей пустой кошелек.
– Ладно, поеду на метро. До станции довезешь? – грубо спросила Белка у бомбилы.
– Считай, уговорила, рыжая, – усмехнулся тот.
– Ну, спасибо тебе, подруга, – с обидой сказала на прощание Белка. – За подарок ко дню рождения.
– Я тебе завтра позвоню, – чувство вины сделало меня сговорчивой.
– Буду ждать, – обрадовалась она. Мое слово железное, это знают все.
– Пока!
Я махнула рукой и захлопнула дверцу. Они уехали. Я хотела было идти домой, но тут меня окликнули:
– Эй, девушка! Подождите!
Ко мне шли двое, парень и девушка. По виду нормальные, то есть не пьяные и не обкуренные, но поскольку время было недетское, я забеспокоилась. Помните, у Блока? «Ночь. Улица. Фонарь. Аптека». У меня сейчас почти то же самое. Ночь. Улица. Одинокий фонарь слабо освещал путь к спасительной двери. Аптека мне вскоре пригодится, ЕБЖ. Это не мат, и не Блок, это уже Лев Толстой: Ежели Буду Жив. Так он заканчивал свои письма. Ну почему экстрим у меня всегда в рифму? Я в такие моменты непременно вспоминаю классику. Первая моя реакция, после того как мысли перешли на прозу, была стандартной: бежать. Но ноги словно примерзли к земле. В такой-то холод! Не удивительно! А парочка меж тем приблизилась ко мне.
35 
