92 
– Ты это о чем? – заволновался Родион.
– Ты оставил им ружье… – простонала Слава.
– Глупая! – тихо рассмеялся он. – Неужели ты думаешь, что там боевые патроны?
– Нет?
– Конечно, холостые! Ружье-то он мне сдал, да что толку? Я не пытался из него стрелять, но насчет холостых патронов зуб даю. Уж очень спокойно он себя вел.
– А где пистолет?
– У них, у кого же еще?
– Там какие патроны?
– Боевые, – нахмурился Родион. – Это мое табельное оружие.
– И что нам делать?
– Тебе – отдыхать. Ты свой номер отработала.
– Зачем… Зачем ты заставил меня так страдать? – вырвалось у нее.
– В реке искупаться? Что, прохладно? Но ведь я тебя страховал. Неужели ты думаешь, я дал бы ему тебя утопить? Идем…
Он стал поднимать ее с мокрой травы.
– Куда?
– В какой-нибудь домик. Я раздену тебя и положу в постель. И ты поспишь.
– Они все закрыты…
Родион негромко рассмеялся.
Ближе всех к ним был третий домик. Тот самый, в котором жила Валентина. К тому же он стоял на отшибе и из хозяйского коттеджа не просматривался. Слава почувствовала, как ее опять поднимают на руки. Поистине, сегодня был счастливый день! Потому что двое мужчин носили ее на руках в прямом смысле этого слова. Она должна быть счастлива! Но почему же ей так невыносимо хочется плакать? Она бы и разревелась, если бы нашла в себе силы.
Родион нес ее легко, даже дыхание у него почти не сбивалось, хотя шел он быстро, почти бежал. О! Это был настоящий атлет! И хотя у Родиона, в отличие от ее мужа, нет оружия, Слава все-таки поставила на него.
– Холодно? Потерпи.
Родион донес ее до крыльца, потом взбежал по лестнице на веранду и посадил на стул.
– Я сейчас. Сиди, не падай!
Пока Слава пыталась удержаться на стуле, он с разбега ударил в дверь могучим плечом. Раз, потом другой. Что-то хрустнуло, и дверь соскочила с петель.
– Готово!
Родион опять подхватил ее на руки и внес в комнату. Валиных вещей здесь больше не было, уезжая из «Белой лилии», та вовсе не рассчитывала, что застрянет на размытом склоне. Но постельное белье еще не убрали. Родион бережно положил Славу на вторую, незастеленную кровать, и одним рывком сдернул покрывало с той, которую облюбовала для себя Валентина.
– Раздевайся! – велел он.
Слава непослушными руками принялась стаскивать с себя мокрые вещи.
– Дай, помогу!
Он встал на колени и развязал шнурки ее насквозь промокших кроссовок. Потом стянул с нее спортивные штаны.
– Надо снять все…
Слава послушно дала себя раздеть. И трусики, и лифчик полетели в кучу мокрой одежды, лежащей на полу.
– Неужели тебе не холодно? – тихо спросила она.
Он рассмеялся:
– Такая романтичная обстановка! Я в плавках и женщина… Голая… Ладно, ложись в постель.
Он опять-таки на руках отнес ее на кровать, где еще вчера спала Валентина. Слава уже не чувствовала ничего, ни брезгливости, ни стыда. Легла и молча дала себя укутать, сначала одним одеялом, потом вторым.
– Лучше? – заботливо спросил он.
– Дай мне попить, – она взглядом указала на полуторалитровую бутылку с родниковой водой, стоящую на тумбочке. Руки были под одеялом, и вынимать их из тепла не хотелось.
– Ах, да! Пить! Конечно!
Он взял бутылку и первым сделал из нее глоток.
– Вроде вода.
– Валя из нее пила.
– Вот как? Тогда на…
Родион подошел и протянул ей бутылку. Пришлось высвободить одну руку. На этот раз Слава пила жадно. Надо было как следует промыть желудок.
– Хорошо бы, меня еще разок стошнило, – сказала она, откидываясь на подушку. – Все еще спать хочется.
– Вот и поспи. Не волнуйся: ситуация под контролем.
– Тебе удалось позвонить?
– Нет.
– И что мы будем делать?
– Они позвонят. У них-то есть телефон.
– Ты думаешь?
– Что у них есть телефон? Уверен!
– Что они позвонят…
– Конечно! Дело-то сделано! Теперь им надо доказать, что это был несчастный случай. Или самоубийство. Уж не знаю, как они это обставят, но они сообразительные, особенно девчонка.
– Зачем она это сделала? – тихо спросила Слава. Силы у нее иссякли. Глаза опять слипались, она постепенно согревалась и вместе с теплом пришла сонливость.
– А ты не догадываешься? – осторожно спросил он.
– Лиза… – простонала Слава.
– Вот именно.
– А я-то гадала, почему меня так тянет к этой малышке?
– Думаю, она похожа на твоего мужа. А ты его хоть немножечко, да любила.
– Нет! – Слава вздрогнула. – Никогда!
92 
