Лёгкий, ненавязчивый романчик 
49 
– И тебя забрало?
– Забирает, – признался Дорогин.
– Я боюсь разрушить вашу семью, поэтому тебе, Сергей, лучше уйти. Хочешь, возьми с собой пару кассет домой?
– Нет, не хочу, – сказал Дорогин, обрадованно вставая, понимая, что смотреть крутое порно в женской компании невозможно, надо быть или евнухом, или сумасшедшим. – Фильмов у тебя, Варвара, на трое суток вперед хватит, если не ложиться спать, не есть и не пить. Позвони, когда я тебе понадоблюсь, – Сергей с легким сердцем покинул квартиру Белкиной.
Варвара смотрела телевизор не отрываясь, даже дверь не пошла закрывать. Через час она уже пришла в себя, больше ее не могли взволновать никакие откровения. Эмоции угасли, она словно оцепенела, ей казалось, что о сексе она теперь знает все до последней капли, разве что некрофилия оставалась еще неизведанным пространством. «Быстро ко всему привыкаешь», – подумала Белкина, когда закончила просмотр третьей кассеты. В ее голове понемногу начала складываться общая картина рынка порнопродукции.
Еще четыре кассеты, просмотренные экспресс-методом, и Белкина уже чертила на листе бумаги что-то вроде таблицы Менделеева, классифицируя порнопродукцию. Фильмы попадались всякие: и снятые абсолютно профессионально – на кинопленку, с проходами по городу, с речными пейзажами, если фильм был отечественный, и с морскими, если он снимался в Турции на немецкие деньги. Белкина, хоть и мало фрагментов посмотрела на нормальной скорости, вконец очумела от немецкой речи, которой совсем не понимала. Она сидела закрыв глаза, но перед внутренним взором журналистки, как у грибника, находившегося за день по лесу, – грибы, возникали огромные члены, груди, языки, задницы.
– Мерзость, мерзость… – шептала Белкина. «И это все мне придется оправдывать. Настройся, – обратилась она к себе на мажорный лад, – раз звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно. Ничего себе звезды! Девки еще сносно смотрятся, но где они насобирали таких мерзопакостных мужиков, гнусных и прыщавых? А самая мразь – это, конечно, любительское порно. И как не стыдно оператору залезать со своей камерой в самые укромные уголочки? Какие нужно иметь крепкие нервы, чтобы это снимать? Небось такие же, как и у меня самой. Я журналист, и меня ни от чего не должно коробить, ничто не должно пугать. Обугленные трупы – просто рождественская сказка по сравнению с гадостями, которых я сейчас насмотрелась.»
Варвара, скрежетнув зубами, вставила новую кассету и долго колебалась, нажимать ли на кнопку «пуск». Наверное, такие же колебания испытывает человек, собирающийся с дистанционного пульта взорвать кромешной ночью жилой многоквартирный дом.
– Это будет последняя кассета, на сегодня хватит, – Варвара вдавила кнопку, и на экране появилось изображение.
Первые четыре минуты Варвара смотрела в нормальном режиме, затем включила ускоренный просмотр. На экране действовали двое мужчин, внешность их Варваре была омерзительна – писаные красавцы-гомики, такие, от которых тащатся домохозяйки. А вот их партнершами оказались три девчонки-подростка в ситцевых детских платьицах. И может быть, Варвара промотала бы всю картину до конца, но ей захотелось кофе. Во рту пересохло, пришлось подняться с кресла.
Варвара нажала стоп-кадр и направилась на кухню.
Когда она возвращалась с зажженной сигаретой и чашкой кофе в руках, ставший уже ненавистным телевизор встретил ее чуть подрагивающей картинкой на экране. Варвара замерла: два детских лица показались ей до боли знакомыми. «Боже мой, где я их видела? Что за девчонки?» – Варвара медленно подошла к креслу, чашка на блюдце подпрыгивала, рука немного дрожала. – Где же я видела этих девчонок? Неужели они дети кого-то из моих знакомых? Где? Где?"
Варвара гоняла сюжет с тремя девочками взад и вперед, время от времени фиксируя изображение стоп-кадрами. И тут она вздрогнула, заскрежетала зубами.
«Знаю! Знаю! – она вскочила с кресла и забегала по гостиной. – Не может быть! – она узнала девочку с темными волосами и с короткой стрижкой. На щеке слева, у крыла носа у малолетней порноактрисы темнела маленькая родинка. – Неужели? Не может быть! Ну и ну!»
Варвара бросилась к стопке газет, лежащих на стуле, принялась одну за другой их разворачивать, просматривать, швыряя ненужные прямо на пол. Бумага шуршала, газетные листы шевелились, словно были живые.
– Ну где же, где «Московские новости», «Московский комсомолец»? – издания менялись, менялся шрифт. – Где картинки? Почему долбаные журналисты так не любят печатать фотографии? Мне нужны фотографии, хотя бы один снимок. Я эти снимки видела, будь я проклята, видела! В каком издании, в какой газете? – бумага шуршала. Варвару словно ударило током, она развернула газету. – Вот они! – прочла надпись: «Трагедия».
49 
