очень нудно 
65 
Беглец уже преодолел половину расстояния, но выбился из сил. Рублев догнал его, когда до верхней площадки оставалось еще метров семь.
Щукин остановился и, тяжело дыша, посмотрел на Комбата.
«Лишь бы не сорвался, — Рублев бросил беглый взгляд вниз, упадет — насмерть разобьется. Это уж точно».
Но стоило ему перехватить руку, чтобы взяться за верхнюю ступеньку, как Щукин попытался ударить ему по пальцам каблуком.
— Стой, я тебе говорю. — Комбат ухватил его за ногу и поднялся чуть вверх.
— Ты кто? — шипел Щукин и пытался свободной ногой ударить Рублева в голову, но повис на руках и замер, боясь сорваться.
Пришлось Рублеву разжать пальцы.
— Видишь, убивать тебя я не собираюсь, — проговорил Комбат, когда Щукин вновь надежно стоял на лестнице. — Мне только поговорить с тобой надо.
— Да, Тормоз тоже только поговорить хотел.
— Это кто Тормоз? Тот, что с тобой на платформе был?
— И ты с ними из одной банды!
— Нет, я сам по себе. Поднимайся, там поговорим, на лестнице несподручно беседовать.
Щукин все еще сомневался.
«А что если это подвох, и оказавшись наверху, я потеряю то небольшое преимущество, которое имею сейчас».
— Сюда скоро милиция нагрянет, — напомнил ему Комбат.
— Ладно, выбираемся вместе, а там посмотрим, — согласился Щукин и полез выше.
Комбат далеко не отпускал его. Но лишь только бомж выбрался на площадку, как вновь попытался сбросить Комбата. Он целил ему ногой в голову, но Рублев увернулся и, перевалившись животом через верхнюю ступеньку, выбрался на бетон.
Щукин стоял, приняв боевую стойку. Рублев дружелюбно проговорил — Если бы я хотел убить тебя, то уже сделал бы это.
— Да? — переспросил Щукин, затем сощурившись, посмотрел на Рублева, — Не знаю почему, но мне кажется, ты не бандит. — Он опустил руки и присел на металлический корпус вентилятора. — Так ты точно Тормоза не знаешь?
— Нет. А чего он к тебе прицепился? Чего за тобой погнался?
— Было, наверное, за что…
И тут Щукин словно очнулся.
— Выбираться отсюда скорее надо.
Он подошел к металлической двери в бетонной стене. Их повсюду окружал бетон, а выше простиралась металлическая сетка. Только сейчас Борис Иванович сообразил, где они находятся. В будке вентиляционной шахты метро Щукин порылся в кармане, вытащил связку ключей и, подобрав нужный железнодорожный трехгранник, открыл дверь.
— Ты хоть китель сними, а то тебя за километр узнать можно, — сказал Комбат, проходя в узкую дверь.
Шахта оказалась расположенной во дворе жилого дома, неподалеку от песочницы и детских качелей Каким-то дурным сном казалось им все, что несколько минут назад произошло на станции метро.
Светило неяркое осеннее солнце, двор устилали желтые листья. Щукин, нехотя снял свой потертый китель, сложил его подкладкой вверх, словно бы очень берег и перекинул его на руку.
— Ты точно Тормоза не знаешь.? — покосился он на Комбата.
— Да сколько раз тебе можно говорить. Я тебя искал.
— А кто ты?
— Пошли, некогда рассуждать — ноги уносить надо.
— Да, ты мужик приметный, — усмехнулся в седую бороду Щукин, когда они с Комбатом вышли на улицу.
— Да и ты приметный, твою клочковатую бороду за квартал видно.
— Не клочковатую, а окладистую.
Щукин нервно обернулся, покосившись на павильон входа в метро, возле него уже стояла пара патрульных машин, суетилась милиция. Затем перевел взгляд на свое отражение в витрине магазина.
— Бороду, как китель, не снимешь.
— Придется сбрить, а то вид у тебя как у опричника Малюты Скуратова.
— Ну все, прощай, — неожиданно сказал Щукин.
Дойдя до перекрестка и, не моргнув глазом, он свернул направо и пустился бежать.
Комбат улыбнулся, подобного он не ожидал, можно сказать спас человека от верной смерти, а тот от своего спасителя убегает.
— Стой! Стой! — крикнул Комбат.
Щукин даже и не думал останавливаться, а свернул в арку, ведущую во двор.
«Точно за малым ребенком».
Комбат через секунд десять догнал Щукина, который пытался спрятаться от него за мусорными контейнерами, схватил за шиворот и несколько раз сильно тряхнул. У того даже зубы лязгнули.
— Неужели ты не понял до сих пор? Хотел бы я тебя убить, давно бы прикончил. Лазишь по мусоркам, словно кот помойный.
— А черт тебя знает, кто ты такой.
— Говорил же я тебе, что не имею никакого отношения к твоему Тормозу.
65 
