очень нудно 
82 
— Ну вот что, приятель, — Комбат говорил спокойно, тратя много сил на то, чтобы подавить злобу, которую он испытывал к этому человеку.
— Да?
— Хотя, вообще, ты мне никакой не приятель, а последняя сволочь. Попался бы ты мне в другом месте, не задумываясь хлопнул бы тебя, как гнусную крысу, разносчика заразы. Сейчас жалею, что не пришил тебя сразу, — Комбат говорил тихо, но в его тихом голосе таилась огромная мощь и неистовая ярость, которую Рублев едва сдерживал.
Стресс понял, этот мужик шутить не станет. Кто он такой и откуда взялся на его голову, бандит не имел ни малейшего представления. Одно было ясно, что он не связан с милицией, а действует сам, преследуя какие-то собственные цели.
«Что ему нужно? Не мент… Менты в одиночку не ходят, обычно они действуют группами. Этот очень уж лихой и, чего доброго, оставит меня здесь подыхать. И крысы меня сожрут. Кричи, не кричи, в этой шахте никто не придет на помощь. Хотя люди и поезда будут проходить совсем рядом в нескольких метрах надо мной».
— Слушай, что тебе надо?
— Мне от тебя лично ничего не надо. А ты, наверное, хочешь сохранить свою гнусную жизнь или, может быть, не хочешь? Тогда и разговоры не станем заводить.
— Хочу, хочу, — быстро заговорил Стресс, — не убивай меня.
— Ишь ты, как запел. Кто тебя послал сюда? Если ты этого не скажешь или соврешь, я вернусь. Тогда тебе мало не покажется. В милицию я тебя сдавать не буду. Ты хотел убить вот этого мужика, — Комбат кивнул в сторону стоящего, втянувшего голову в плечи Щукина, — так он тебя и прикончит С огромным удовольствием. Так что решай. Только учти, времени у тебя очень мало. Самое странное — это то, что единственный, кто может за тебя заступиться и сохранить твою гнусную жизнь, так это я. Смотри, — Комбат поднял левую руку, показывая часы, — вот эта стрелочка сделает один круг, пройдет шестьдесят секунд и, если ты, говнюк, ни начнешь говорить, то пиши пропало. Я откручу этот вентиль, а здесь идет горячая вода, как никак теплотрасса, и через полчаса ты сваришься в колодце как цыпленок в плотно закрытой кастрюле, и шкура с тебя слезет, а то, что останется, в вареном виде, сожрут крысы. Ты меня понял?
Щукин, стоящий у стены, самодовольно потер рука об руку и положил ладони на вентиль, он уже готов был повернуть его против часовой стрелки.
— Погоди, не спеши, — остановил его Комбат, — осталось еще сорок пять секунд.
Стресс судорожно дернулся, но от этого движения проволока лишь сильнее впилась в связанные руки.
— Ну-ну, подергайся. Тридцать секунд осталось, — спокойно констатировал Рублев и стал отстукивать секунды рифленой подошвой ботинка.
Этот стук напоминал Стрессу удары молотка по шляпкам гвоздей, забиваемых в крышку гроба.
— Ну вот, осталось пять секунд…
— Я все скажу, все! — истошно завопил, но тут же осекся Стресс.
Комбат понял — этот еще не сломлен.
— Поверни-ка вентиль на пару оборотов.
Щукин уперся ногой в стену. Вентиль изрядно-таки проржавел, затем железо скрежетнуло. Труба подошел к приятелю и они вдвоем сорвали маховик с места, провернули его два раза.
С шипением и истошным свистом ржавый Кипяток хлынул на пол к ногам Стресса, вместе с кипятком из трубы повалил горячий пар. Стресс почувствовал, как пар обжигает щеку, плечо и ногу, брызги еще не падали на него самого, но уже было нестерпимо жарко.
— Пошли, — махнул рукой Комбат, вставая с ящика и отодвигая его в сторону, — только документы, Сема, не забудь взять, возвращаться сюда не будем. А этот хмырь пусть варится.
— Все скажу, все скажу! — завопил Стресс, — трубу закрутите.
— Вначале скажешь, потом закрутим. Имя того, кто тебе приказывал?! — спросил Комбат.
— Курт! Курт! Курт! — трижды прокричал Стресс, — фамилия Метельский.
Комбат подошел, и одной рукой закрыл вентиль наполовину, вода продолжала капать, пар рвался, словно из паровоза, в небольшом помещении было жарко и душно от кипятка.
Стресс принялся дергаться.
— Отвяжите, отвяжите! Не бросайте меня здесь.
— Отвязывать я тебя не обещал, ты еще не все сказал. Кто такой Курт?
— Мой босс.
— А на кого работает он?
— Сам по себе.., я этого не знаю, он нам не докладывает.
— Значит, вас много? — спросил Комбат.
— Человек пятнадцать или двадцать, когда и сколько надо — решает Курт, а потом нас собирает.
— Что вы делаете?
— Бомбим, кого Курт скажет, забираем товар, выколачиваем долги.
82 
