очень нудно 
20 
— Пока я вижу только, что ты гуляешь по парку. В сопровождении этой девицы.
— Она моя пациентка. И — не будем об этом.
— Что ж… Ты спросил, зачем я приехала? Зачем я приехала! Ты наверняка забыл, что у нас билеты в театр! На сегодня! Я предупредила няню. Начало в семь. Между прочим, уже половина пятого! А тебе еще надо поужинать и переодеться.
— А спектакль интересный? — спросил он.
— Какая разница? Премьера же! Модный режиссер! Мне с таким трудом удалось добыть билеты! Там будут все! Ты понимаешь? Все! — с придыханием воскликнула брюнетка.
— Хорошо, я приеду. Прямо в театр, — покорно сказал Олег Николаевич.
— Ну уж нет! Я без тебя не уеду! Я знаю, чем это кончится! Очередная срочная операция, отключенный мобильный телефон, и я вновь поеду в театр одна! Есть у меня муж, или у меня его нет? Один раз можно уйти с работы на два часа раньше? Олег! Отвечай!
— Послушай, мы не одни…
— Да?
— У меня и в самом деле много работы.
— Работы? Я знаю, что это за работа! Я…
— Едем, — оборвал ее Олег Николаевич. И Жанне: — Я сейчас пришлю к тебе медсестру. Извини.
И ушел. Вместе с Лолой. Она опять ничего не понимала. На следующий день, во время прогулки, не удержалась и спросила:
— Олег Николаевич, за что мужчины любят таких женщин, как Лола? — Чуть не сказала «Лара». А в общем-то, какая между ними разница?
— Любят? — удивился он. Потом спохватился: — Ах да, конечно. Любят. А почему бы мне ее не любить? Ты сама видела. Она красива, образованна и неглупа. Она — хорошая мать. И хорошая хозяйка. У меня замечательный сын, и я счастлив. Да, счастлив. Она защищает меня ото всех этих женщин, которые… И что такое любовь? Любовь это, в сущности, иллюзия. Наши фантазии о человеке, который и десятой долей всех приписываемых ему замечательных качеств не обладает. Человек взрослеет, становится мудрее, и ему хочется поменять одну иллюзию на другую. Он вырастает из старой, как из платья. Насчет Лолиты у меня нет никаких иллюзий. И не было с самого начала. Я хирург. Мне нельзя жить иллюзиями.
— Олег Николаевич, а вдруг вы полюбите кого-нибудь по-настоящему?
— Я? Полюблю? Кого? Женщину, которую вылечу и которая всю жизнь будет жить иллюзией, будто всем обязана мне? А я всего лишь делаю свою работу. Неужели же я смогу привязать ее к себе чувством благодарности? Нет, это исключено. Никаких романов с пациентками. Адругих женщин в моей жизни нет. Разве что коллеги по работе. Но быть рядом с утра до ночи, вместе находиться в операционной и видеть, как ее руки… Какая любовь это выдержит? Нет, мой выбор оптимален. У нас с Лолой прекрасная семья. Она — замечательная женщина. Не все же такие счастливцы, как твой Сабуров. Которым выпало счастье быть любимыми по-настоящему и так же страстно любить. Он — благородный человек. Заботится о тебе. И я уверен, у тебя все будет хорошо. Ты встанешь на ноги, выйдешь замуж, родишь детей и будешь жить долго и счастливо.
— Ну вот! Начали за здравие, а кончили за упокой!
— Да не наоборот ли?
— Вы правду говорили, а теперь врете.
— Да зачем тебе правда? Думай, что жизнь прекрасна, и радуйся ей! В девятнадцать-то лет!
— Ничего в ней нет прекрасного, — нахмурилась Жанна. — Потому что все хорошие люди обязательно несчастны. Как вы.
— Ну, это ты зря. Записала меня в несчастные. У меня есть любимая работа. Я счастлив, когда мои пациенты выздоравливают…
— У меня на ногах пальцы шевелятся.
— Что?! Давно?!
— Уже несколько дней. Сначала только большой, а теперь…
Он радовался, как ребенок, и казался таким счастливым. Ведь все прочие возвращались к нормальной жизни, а Жанна начинала ее заново! И Олег Николаевич втайне гордился своим творением. Потихоньку она начала вставать, держась за кресло. Пять минут, десять, полчаса… Сначала ноги дрожали и подгибались, она, обессиленная, падала в кресло и с трудом переводила дыхание. Первые полчаса, проведенные на ногах, они с Олегом Николаевичем праздновали, словно второе рождение.
Когда вновь приехал Сабуров, Жанна встретила его стоя. И с вызовом посмотрела ему в глаза. Визит продлился недолго. Через день, в субботу, Сабуров привез в клинику ее мать. Та по случаю праздника надела мохеровую кофту с нашитыми крупными блестками, накрутила волосы. Жидкие, мелкие кудряшки неопрятно свисали по обеим сторонам лица. В ушах у матери были дешевые серьги со вставками из зеленой пластмассы. Жанна вспомнила Лолу, ее модную стрижку, дорогие украшения и невольно залилась краской. В довершение всего на ногах у матери были резиновые боты. Она ведь шла к шоссе, где ждала машина, по лужам, цепляя рыжую глину. Там, на переезде, другую обувь осенью не носят. А с середины недели теплая солнечная погода сменилась дождливой.
20 
