очень нудно 
24 
— Ты что, еще и немая?
— Нет, — с трудом выговорила она.
— Горло болит? Бывает. Тебе тяжело так стоять? Ноги болят?
Она вытерпела бы рядом с ним любую боль, даже если бы та была в сто, в миллион раз сильнее. Голос наконец вернулся к ней. Она улыбнулась и сказала:
— Мне не тяжело. Мне хорошо.
Он посмотрел на Жанну с откровенным удивлением. Девушка на костылях! Что тут может быть хорошего?
— Думаю, пора представиться. Мое имя Владислав Арнольдович.
— Арнольдович? — испугалась она. В ее фантазиях он взлетел на самый верх аристократии, получив титул графа. Или барона. Дремавшее доселе воображение проснулось в одночасье. — Ваш отец, он…
— Ты не пугайся. Вообще-то я деревенский. Папаша Арнольд был трактористом, — усмехнулся гость. — А имечко бабка подцепила в газете, когда была на сносях. Тогда была мода на необычные имена. Но — не жалуюсь. Раз Арнольдович, значит, не из простых. Откуда ты здесь взялась?
— А вы?
— Я? Мимо проходил, — вновь усмехнулся он. — Вообще-то здесь все могло быть моим… Слушай, Машки больше нет! А? Как же так?
— Машки?
— Ну Сабины, Сабины. Ты что, одна из тех восторженных идиоток, которые от ее песенок впадают в экстаз?
Это Жанну потрясло. «Машка», «песенки». Таким тоном говорить о самой Сабине!
— Ты что, здесь живешь? Ты его родственница? Сабурова?
Жанне было немножко обидно: даже имени ее не спросил! Конечно, граф не обязан знать поименно всех окрестных пастушек.
— Я Жанна, — тихо сказала она. — Не родственница. Меня Сабуров лечит. Я уже скоро пойду. Буду как все. Нормальной.
Он понимающе кивнул. И посмотрел на нее так… Словом, Жанне не понравилось.
— Вы не так поняли. Мы с ним… В общем, он мне должен. То есть обязан. И я его не люблю. То есть ничего такого.
— Значит, ты здесь живешь? — уточнил он.
— Да.
— И не ладишь с Сабуровым?
— Да.
— Это здорово! Слушай, мне с тобой повезло. Понимаешь, у меня с Сабуровым тоже напряженные отношения. А мне надо в дом.
— Зачем? — удивилась она.
Он слегка замялся. Потом пояснил:
— Там есть важные для меня бумаги. Ну те, что Машка писала. Сабина. Мы с ней… Одним словом, я был в отъезде. По делам. Приехал — ее уже похоронили. Заявиться в дом как-то неудобно. Вроде бы я был ей м-м-м… друг, но она меня к себе ни разу не приводила. Я понятия не имею, что там, где и как. Но я имею право на те документы. Законное право.
— Вы, наверное, хотите ее стихи? — заволновалась Жанна.
— Стихи?
— Ну да. Ведь это же все о вас! Я иногда слушаю ее записи и плачу. Какая любовь!
— Ты не думай, я ценю. Только глупо все это. И странно. Неправильно. Всю жизнь пытаешься заработать деньги, придумываешь грандиозные проекты, достаешь бабки, находишь компаньонов. Потом вся эта махина с трудом, со скрипом начинает двигаться вперед. Потом в стране случается очередная задница, и все начинай сначала. А тут баба сочиняет белиберду, только и делает, что целыми днями бренчит на гитаре, и вот вам результат, — он кивнул на трехэтажный особняк. — Так просто, и так результативно. Деньги из воздуха. Я ничего не имею против женщин. Но их удел — домашнее хозяйство. И я не понимаю, как можно зарабатывать огромные деньги на каких-то песенках! Мне, конечно, приятно, что ее последний диск посвящен мне. Но я-то что с этого получу? А?
— Как же так? — растерялась Жанна. — Она же вас любила!
— Все с тобой понятно, — вздохнул он. — Ладно, пока.
— Нет-нет! — испугалась она. — Я помогу вам!
— Так сразу? — Он глянул на нее пристально, оценивающе. Разумеется, этот мужчина знал свою силу, знал, что привлекателен, но привык завоевывать. — Слушай, давай ты будешь держать меня в курсе того, что там, в доме, происходит? Кто куда уезжает, как надолго. И как только появится возможность, ты мне свисти, и я прилечу. Мне действительно надо кое-что взять.
— Чтобы никто не узнал?
— Ты что-то имеешь против?
— Нет, что вы!
Он, похоже, начал понимать. В серо-зеленых глазах вспыхнул вдруг огонек. Взгляд его неуловимо изменился, и Жанна почувствовала, как ее обдало жаром. Наконец-то! Мужчина посмотрел на нее так! Она покраснела. А он улыбнулся:
— Слушай… Жанна, да? Я оставлю тебе свой телефон. Звонить можешь?
— Конечно! Да! Могу!
Он уже был для нее королем! Ибо сделал поистине королевский жест: подарил ей номер своего телефона! Она хотела, отбросив костыль, схватить визитную карточку, но… Надо быть осторожнее! Зажала костыль под мышкой, бережно взяла карточку, оглянувшись при этом на окна особняка. Он это заметил.
24 
