очень нудно 
52 
Когда он выходил из гостиницы, то увидел подъезжавшую к бордюру машину.
Парень в длинном кашемировом пальто помогал выбраться из автомобиля двум девицам, молоденьким, лет по восемнадцать. Накрашенные дорогой косметикой, в модных нарядах, они выглядели вполне благонравно. Но лишь парень и девушки заговорили между собой, Глеб даже поморщился.
На три слова приходилось как минимум одно матерное.
Причем в речи всех троих, вне зависимости от пола.
Сиверов прошелся рядом с ними, совсем близко, даже слегка задев одну из девиц. Ему хотелось приподнять правой рукой шляпу, наклонить голову и степенно произнести: «Передавайте от меня привет Семену Георгиевичу. И пожалуйста, девочки, не ругайтесь при нем матом, ведь он так похож на земского врача прошлого века. Может быть, если вы поведете себя пристойно, то и он не станет плохо выражаться».
Но, естественно, Сиверов не сказал ни слова и даже не удосужился проводить девиц взглядом до парадных дверей гостиницы. Хотя что странного в том, чтобы богато одетый мужчина проводил взглядом красивых девушек. Многие так поступили бы на его месте.
От «Космоса» Глеб направился прямо к себе в мастерскую. О билетах в оперу особенно не беспокоился, существовала сотня способов попасть в здание театра, даже не имея билета. Поднимаясь по лестнице, он прикидывал, не ликвидировать ли Иванова прямо в опере?
Насколько он мог вспомнить, никого из бандитских авторитетов, банкиров и предпринимателей в театре еще не отстреливали.
«Шумиха в городе поднимется невообразимая, новая тема для прессы», – продолжал размышлять Сиверов, открывая дверь мастерской.
Но ему не хотелось, чтобы в глазах публики Семен Георгиевич выглядел лучше, чем он есть на самом деле, даже после смерти. Смерть в опере – это слишком красиво и возвышенно. Совсем не в стиле русских бандитских разборок.
Глеб подсел к компьютеру и вызвал базу телефонных номеров. Он все еще колебался насчет выстрела в опере, отыскивая нужный номер.
Наконец нашел: «Справочная Большого театра».
– Слушаю, – прозвучал из трубки приятный, хорошо поставленный женский голос.
– Какой у вас спектакль сегодня, не подскажете?
– «Лоэнгрин» Вагнера.
– Могли бы и не пояснять, что Вагнера, – усмехнулся Глеб.
В ответ на эту подколку молодая женщина, дежурившая у телефона, решила поддеть и Сиверова:
– Но билетов, как вы понимаете, нет.
– Для меня место в театре всегда найдется.
– Не думаю.
– У меня ложа выкуплена.
Но женщина была не так проста, как показалось Сиверову.
– Судя по вашему телефонному номеру, вы среди наших клиентов не числитесь.
– Девонька, – Сиверов перешел на фамильярный тон, – на моем аппарате стоит защита от определителя телефонных номеров. Так что моего номера у тебя на определителе быть не может, – и добавил:
– В натуре.
А Вагнера я люблю не меньше тебя.
– У вас все? – ледяным тоном спросила дежурный администратор.
– В антракте тебе принесут коробку хороших конфет. Так что знай, это от меня привет и благодарность, – и Сиверов повесил трубку.
"Вагнер, «Лоэнгрин» – это праздник. А стрельба на празднике неуместна.
Пусть Иванов благодарит великого композитора, что тот подарил ему еще один день жизни, – Глеб бросил взгляд на маленький прямоугольник в углу монитора, где светились дата и время. – Да, времени до спектакля у меня осталось немного. А между прочим, девушка права, мне нужно еще попасть в театр".
Глеб выключил компьютер, присел на корточки и поднял крышку тайника с оружием.
«Конечно, генерал Потапчук предусмотрительный человек, но всего предусмотреть невозможно. Ему и в голову не приходило, что мне понадобится театральный бинокль. Кстати, самого Потапчука я никогда ни в театре, ни в опере не встречал. Тоже, надо заметить, отличительная черта генералов: если и знают кого-нибудь из композиторов, то только Чайковского. А из всех его произведений любимое у них – „Лебединое озеро“, да и то в телетрансляции», – Глеб поморщился, засовывая руку под половицу.
Он искал то, что ему было нужно так, как алкоголику с утра – спрятанная накануне бутылка. Жаждущий похмелиться алкаш в деталях помнит тот момент вчерашнего дня, когда твердо решил заначить выпивку.
А вот куда он припрятал ее, никак не вспомнит. Знает, что выбирал самое надежное место, чтобы не найти бутылку пьяному. Но оказывается, пьяный хитрее трезвою, и трезвый не может отыскать это укромное место.
52 
