очень нудно 
41 
– Или в последний, – пошутил Подберезский, толкая дверь.
Людмила сразу почувствовала, что в тире недавно были люди. Еще не успел выветриться табачный дым, хотя и работала вентиляция.
– Я помешала? У тебя были друзья? Мне не хотелось бы создавать тебе проблемы.
– Жить надо в радость, получать наслаждение. Все хорошо, они не обиделись.
– Наверное, Рублев приезжал или, как ты его называешь, Комбат?
– Да, с другом, – Подберезский задвинул засов и, подхватив Людмилу, усадил ее прямо на барную стойку.
– Что ты делаешь?
Подберезский отошел и, дурачась, принялся делать вид, будто снимает девушку невидимым фотоаппаратом.
– Улыбочка… юбочку чуть выше… да-да, вот так, чтобы были видны кружева чулок. А теперь поставь-ка ногу на поручень.
– Я себя чувствую неловко, – сказала Людмила, – днем приходится себя сдерживать, а потом, вечером, в том же интерьере ты выделываешь черт знает что.
Она спрыгнула со стойки и вошла в кабинет. Диван был уже расстелен.
– Ты просто прелесть! Глядя на тебя, никогда не подумаешь, что ты можешь быть таким ласковым и нежным.
– Почему?
– Потому что ты сильный.
– Разве одно исключает другое?
– Ты даже не выпил с друзьями. Ты, Андрей, наверное, очень сильно меня любишь, если идешь на такие жертвы.
Подберезский не стал уточнять, что не пил он из-за встречи с Бахрушиным.
«Пусть думает, как хочет», – решил он, улыбнувшись.
– Ты не хочешь есть? Андрей покачал головой.
– Я хочу лишь одного. Угадай.
– Меня? – прикрыв глаза, произнесла девушка и чуть-чуть приоткрыла губы, ожидая поцелуя. Андрей взял ее за руки.
– Не открывай глаза.
– Хорошо.
Он на мгновение разжал пальцы, выключил свет и сказал:
– Теперь можешь открыть. Темнота окутывала их со всех сторон.
– Я ничего не вижу, мне страшно двинуться.
– Я запомнил, в какой стороне диван.
Подберезский медленно подвел Людмилу к дивану, и вместе они упали на него. Ни мужчина, ни девушка уже ни о чем не думали.
Все, что оказалось на диване лишним, Подберезский смахнул на ковер.
Какое-то время они обнимали друг друга, находясь без движения, будто боялись потеряться в темноте, будто стоило разомкнуть руки, и партнер исчезал.
Девушка прижалась щекой к его плечу и вслушивалась в прикосновения Подберезского.
– Ты касаешься меня так нежно, как ветер, – произнесла она, – словно я стою, раздевшись,. на безлюдном пляже у моря.
– Ты преувеличиваешь, – прошептал Андрей, – это не так красиво, как кажется.
– Наверное… Поэтому люди и выключают свет, прежде чем лезть в постель, – немного смущенно засмеялась девушка, – чтобы видеть картинки, а не скучную реальность.
Им некуда было спешить, ни Людмилу, ни Андрея никто не ждал, все их заботы остались в дне вчерашнем, а следующий еще не наступил. В подземном тире тишина стояла такая, что слышалось даже потрескивание пересохшего дерева.
– Так хорошо мне не было уже давно, – прошептала Людмила, натягивая на себя тонкое одеяло.
– В прошлый раз было хуже?
– Ты спрашиваешь об этом слишком серьезно. Могу сказать тебе только одно: настоящее всегда лучше прошлого.
– Но будущее всегда лучше настоящего, – возразил Людмиле Андрей.
Уставшие, разгоряченные любовью, они больше не хотели лежать в темноте.
Подберезский поднялся и включил маленькую настольную лампу, укрепленную на кронштейне в углу стола. Он придвинул вплотную абажур к черной лакированной столешнице. Но даже этого слабого света хватило, чтобы увидеть в деталях растрепанные волосы девушки, смазанный макияж.
– Я, наверное, ужасно выгляжу! – Людмила, как могла, пригладила ладонями волосы, попыталась, не вставая с дивана, заглянуть в огромное зеркало, висевшее на противоположной стене. – Ты знаешь, даже такая я выгляжу довольно мило. Правда, я скромна?
Подберезский, завернувшись в простыню, сидел на корточках возле тумбочки письменного стола и пытался за один раз ухватить бутылку коньяка, лимон, нож, две рюмки и тарелку. Ухватить-то он ухватил, но когда поднялся, простыня сползла с него.
– Чего ты стесняешься? – Людмила прямо смотрела на него.
– Даже не знаю…
– Я тебя таким не первый раз вижу.
– Но сама-то ты залезла под одеяло?
– Мне просто холодно. Если хочешь, девушка отбросила одеяло в сторону и села, обняв руками колени.
Андрей поставил коньяк на журнальный столик, которым обычно пользовались посетители для того, чтобы привести в порядок бумаги, хотел было порезать лимон на дольки, но девушка остановила его:
41 
