13 
Пропустив мимо себя еще одну машину, дамочка в зеленом боа перебежала улицу и остановилась, как и предполагал Забродов, возле розовой малолитражки. Пока она торопливо рылась в сумочке, отыскивая ключи, Иларион мог как следует ее разглядеть. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это не девица, а дамочка, причем лет ей не меньше сорока — ну, может быть, тридцати восьми. «Ага, — подумал Забродов, — вот оно что. „Врагу не сдается наш гордый „Варяг“…“ А враг у нас с ней общий — время. Странно, почему людям неймется? Кто сказал, что со старостью необходимо бороться? У нее, у старости, наверняка есть свои прелести, скрытые от наших глаз и потому нам непонятные. Так нет же, подавай нам вечную молодость или хотя бы видимость ее. А зачем? Что такого интересного мы рассчитываем увидеть в будущем, ради чего стоило бы из последних сил цепляться за жизнь?»
Пока Иларион Забродов развлекался подобными философскими раздумьями, объект его наблюдений успел отпереть дверцу своей машины и торопливо юркнуть за руль, спасаясь от дождя. Забродов видел, как по лобовому стеклу розовой малолитражки заходили «дворники», смахивая с него дождевые капли. Затем включился стартер. Он квохтал и кудахтал почти минуту, потом немного помолчал и закудахтал снова, но двигатель ни в какую не желал заводиться.
Иларион закурил еще одну сигарету. Ситуация становилась любопытной. Между делом бросив взгляд на часы, он отметил, что человек, которого он дожидался, запаздывает, и даже слегка обрадовался этому обстоятельству: во-первых, теперь у него появилась возможность досмотреть спектакль до конца, а во-вторых, опоздание старика давало ему некоторое преимущество, которое при желании можно было использовать во время торга.
Осознав тщетность своих усилий, дамочка в розовой малолитражке перестала терзать стартер и в сердцах хватила кулаком по ободу руля. Иларион увидел, как она растерянно выглядывает из окошка: вероятно, перспектива снова выбираться под дождь и, жертвуя только что сооруженной прической, копаться в моторе, не вызывала у нее восторга. Забродов ее очень хорошо понимал: ему самому не хотелось выходить под дождь, но так же, как дамочка в зеленом боа, он чувствовал, что выходить придется. Оставалось только позавидовать японцам, у которых подобные проблемы во все времена решались до крайности просто: неприятности человека — это его личное дело, а помогать тому, кто попал в беду, значит взваливать на себя тяжкое бремя его кармы, что недопустимо.
Владелица розовой машины все-таки вылезла наружу, подняла капот и беспомощно уставилась вовнутрь, смешно отведя назад руки, чтобы ненароком не испачкаться. Оставалось только гадать, что она рассчитывала там, под капотом, увидеть: судя по выражению лица, представшая перед ней картина была ей в новинку. Она явно не ожидала обнаружить внутри своей чистенькой и блестящей, как елочная игрушка, машины перепутанную кучу каких-то грязных замасленных железяк, пыльных проводов и резиновых ремней. Забродов сочувственно усмехнулся, но выходить из машины пока что не стал, ограничившись тем, что перегнулся через соседнее сиденье и опустил стекло с правой стороны.
Дама в зеленом боа между тем завершила то, что она считала осмотром двигателя, и беспомощно огляделась по сторонам. Она, вероятно, полагала, что, заметив ее затруднение, к ней немедленно слетится целая толпа бескорыстных помощников, движимых чисто рыцарскими побуждениями. Но заставленный автомобилями переулок был пуст, а Забродов по-прежнему не спешил на помощь, хотя это и давалось ему с некоторым усилием: он твердо решил, что досмотрит кино до самого конца и вмешается только тогда, когда это станет по-настоящему необходимо.
Глубоко, полной грудью вздохнув, дамочка решительным жестом забросила за плечо болтающийся конец своего боа («Из кикиморы оно у нее, что ли?» — с нездоровым любопытством подумал Забродов), снова склонилась над двигателем и осторожно запустила в него обе руки. Иларион с интересом наблюдал за тем, как она дергала проводки, пробовала приводные ремни и совершала прочие бессмысленные движения, рассчитанные на то, что закапризничавший двигатель сжалится, одумается и заведется. При этом Забродов не забывал поглядывать по сторонам: по его расчетам, помощь должна вот-вот подоспеть — если, конечно, он правильно понял смысл происходивших у него на глазах событий.
Он не ошибся. В тот самый момент, когда дама в боа, отчаявшись устранить поломку, вынырнула из-под капота, держа на отлете испачканные руки, возле нее затормозила бежевая «шестерка» весьма преклонного возраста. Из нее выбрался прилично одетый молодой человек и, заранее улыбаясь, направился к терпящей бедствие дамочке. Иларион удивился: это был совсем не тот парень, которого он видел несколько минут назад. Впрочем, его удивление вскоре прошло: приглядевшись, он увидел своего небритого знакомого за рулем «шестерки».
13 
