7 
— Она что, совсем потеряла голову? На сколько же лет примерно моложе ее этот наследничек?
— Почему «моложе»? Он ей в отцы годится.
— Как это так? Не понимаю…
— Ас чего ты взяла, что он должен быть младше ее? Женишок наш — отец ее покойного издателя.
— Сущее безумие!
— Оно самое. Старик уже давно жил на покое, в свое время он ушел от дел и передал издательство сыну. Кстати сказать, тогда почти убыточное. Сын издательство перестроил, наладил и сделал процветающим, а старик жил себе полурастительной пенсионерской жизнью. Но тут сын возьми да и помри! Старик неожиданно встрепенулся, ожил, помолодел и снова решил приняться за дела. Благо сын оставил ему в десять раз больше, чем он когда- то передал сыну.
— Подумать только! — воскликнула графиня. — Какая, однако, нетривиальная ситуация… А он хоть симпатичный, этот старикан?
— Омерзительный! Представляешь, такой высокий, толстый, седой дядя и… хихикает! Я с ним не могу разговаривать: он хихикнет — а меня тошнит! Я понимаю, можно улыбаться, можно ухмыляться, можно хохотать во все горло — но зачем же хихикать?!
— Все понятно, ты хихикающего не любишь. Но как развиваются отношения Птички с этим престарелым хихикающим наследничком? Часто он ездит к ней?
— Они уже никак не развиваются, и больше он сюда не ездит! — с глубоким удовлетворением произнесла баронесса Альбина. — Я ему отказала от дома. Теперь наша задача — ее к нему не выпускать, пока он о ней не позабудет.
Апраксина взглянула на лицо баронессы и поняла, что претенденту на руку Птички было отказано от дома самым решительным образом.
Она допила свой кофе, поднялась и сказала:
— Ну что, пойдем к ней?
Они вышли из кухни на террасу и пошли к гаражу. По дороге графиня спросила:
— Ты думаешь, ее удастся вызвать на откровенный разговор?
— Пока она от этого всеми способами уклоняется, хитрит и юлит, решительного разговора не выходит. Но у тебя-то может и получиться. К тому же, у меня есть план, как усыпить ее бдительность. Как ты смотришь на то, чтобы нам втроем отправиться в оранжерею — полюбоваться на выставку орхидей?
— Как всегда — положительно.
— Отлично! А Птичку мы просто умыкнем. И вот после выставки мы уютно усядемся за столик в кафе, под сенью плетистых роз и глициний, закажем Марго ее любимое ореховое мороженое, бокал секта, усыпим слегка ее бдительность… А там возьмем ее за бока и вдвоем как-нибудь охладим ее любовный пыл!
Апраксина засмеялась и нараспев произнесла старинный стишок, который помнила с детства:
- Птичка ходит веселу
- по тропинке бедствий,
- не предвидя от сего
- никаких последствий!
Стараясь держаться в тени кустов, заговорщицы осторожно приблизились к гаражу с теремком «скворечника» на крыше… За занавеской оконца мелькнуло и пропало лукавое личико. Но баронесса его успела заметить и крикнула:
— Марго! Не прячься! Я знаю, что ты дома! — И баронесса с графиней пошли на приступ «скворечника».
Глава 2
С видом глубоко горестным и одновременно слегка блудливым Марго полусидела-полулежала с ногами на просторном, как диван, заднем сиденье «Ренджровера» и тихонько шипела себе под нос: «Гнусные замороженные аристократки, где им понять душу творческого человека? Тем более влюбленного…» Она даже тихонечко поскуливала от тоски и безнадежности. «Гнусные аристократки» везли ее прямо в «рай» — в большой цветочный магазин под названием «Парадиз», при котором имелись оранжереи и древесный питомник, выставочный зал, а также сад и в нем прекрасное кафе; в «Парадизе» можно было не только закупить все необходимое для сада и полюбоваться цветами на выставке, но и погулять среди зелени, посидеть в кафе. Однако душа Птички жаждала совсем не райских утех, тем более не выше перечисленных: она строила планы, как ей удрать из-под надзора, добраться до местного вокзала и там сесть на электричку, идущую в Мюнхен. Она все-таки успела украдкой позвонить любимому и сообщить ему, что ее везут в магазин «Парадиз» в Блаукирхене: не может ли он приехать туда и выкрасть ее? Это было бы так романтично! Но любимый ответил, что приехать в «Парадиз» никак не может, а вот если она сама сбежит от похитительниц, приедет на электричке в Мюнхен и позвонит ему с Главного вокзала, они могут встретиться. Легко сказать…
От визита Апраксиной в имение Птичка не ждала для себя ничего хорошего. Альбину она еще могла смутить, вернее, замутить ей голову, напомнив ей о правах человека вообще и своих в частности, о священном праве личности на личную жизнь, в том числе и на интимную, но вот на графиню Апраксину такие доводы абсолютно не действовали. «Бог дал человеку права, но отнюдь не для того, чтобы человек их перетолковал по-своему!» — скажет она, и спорить с нею будет бесполезно. Еще графиня-детектив опасна тем, что скрыть от нее правду практически невозможно, это Марго хорошо усвоила за столько-то лет их дружбы! Правда, зато в отличие от суровой баронессы на Апраксину можно было воздействовать через область чувств: напомнить о том, что у нее, у Птички, было тяжелое детство, затем не менее трудная юность, а вот теперь ее хотят лишить простых и невинных радостей жизни… В общем, поодиночке она еще могла как- то обезвредить подруг, но вот когда они объединялись — тут уж пиши пропало! Ну почему, почему они заранее так невзлюбили ее жениха? И зачем только она согласилась ехать в этот проклятый «Парадиз», ну к чему ей этот цветочный рай?
7 
