104 
— Я хочу, чтобы он немножечко поволновался, -загадочно улыбалась Эля.
И Олеся все поняла: двоюродная сестра мучает Марата! Мало того, что этот принц до нее снизошел, она еще и ломается! И Олеся встала на сторону Марата.
Эля как-то съездила в родной городок на такси, потратила кучу денег и вернулась страшно разочарованной.
— Не знаю, что я там искала, — пожаловалась она. — Думала пройтись по знакомым улицам, встретиться со школьными подругами. Но они все теперь такие толстые и противные! Фу! Все замужем, у всех дети. И как это все скучно!
Здесь, в провинции, не могли оценить ни тонкого вкуса, ни умопомрачительно дорогих нарядов, ни того уровня, которого Эля достигла. И она затосковала совсем. Родственники и подруги говорили об одном и том же: о ценах на рынке, о мужьях, о детях, о своем тяжелом житье-бытье, а также об урожае, поливке и прополке. Когда Эля рассказывала о столичной жизни, ресторанах, казино, спектаклях, премьерах, на которых бывала с Маратом, все только ахали и качали головами:
— Такие деньги потрачены! И на что?
Кончилось тем, что Эля провела в городке пять дней и уехала без сожаления, с твердым решением выйти замуж за Марата. Из всех, с кем встречалась двоюродная сестра, поняла Элю только Олеся. Такая жизнь! А здесь что?
— Не понимаю, чего я здесь искала? — с недоумением повторила Эля, стоя на перроне. — Нет, это не по мне. Геля права. Надо жить какой-то другой жизнью. И Марат — не самое худшее, что может со мной случиться.
Не самое худшее?! Олеся была в недоумении. Да она готова лететь за своей мечтой хоть на край света, а Элька еще ломается!
Поэтому, когда мама предложила работу в библиотеке, Олеся пришла в ужас. Что, на всю жизнь? Здесь? Как мама? Может быть, еще и замуж выйти за однокурсника, который ее провожает и даже спрашивает разрешения, прежде чем поцеловать? И все время боится, что она вырвется и убежит. Навсегда. И действительно -вдруг так захотелось убежать!
Тогда Олеся впервые продемонстрировала характер. Она заявила, что поедет в Москву и попросит денег у двоюродной сестры на учебную практику за границей. В доме началась паника.
— Да как же ты поедешь, дочка? — спрашивали наперебой отец и мать. — Ты же никогда никуда не уезжала! И ведь одна! И где ты собираешься остановиться, в этой Москве?
— Я же не к чужим людям еду, к Эле. — Олеся удивлялась, отчего так волнуются родители. — В конце концов она у нас жила неделю, теперь и я могу воспользоваться ее гостеприимством.
И отправилась на вокзал за билетом. В один конец.
На самом деле она очень хотела увидеть Марата. Впрочем, и деньги получить — тоже. Ведь не откажет же ей Эля, имея такое богатство?
Купив билет, позвонила сестре: та оставила номер мобильного телефона.
— Кто это? — удивилась Эля.
— Это я, Олеся. Звоню с переговорного пункта.
— Какая Олеся?
— Сестра. Двоюродная.
— Ах, да!
— Я еду в Москву. К тебе.
— Что?! У меня в субботу свадьба! А в воскресенье я уезжаю!
— Свадьба? В субботу? Ой, а я как раз буду ехать в поезде! Как жаль, что не попадаю! Очень жаль! Но утром буду у тебя!
— Ты что, с ума сошла? — рассердилась Эля.
— Элечка, милая, у меня к тебе просьба. Маленькая-маленькая просьбочка, — затараторила Олеся. — Но для меня — вопрос жизни и смерти. Ты не должна мне отказывать. Тебе это ничего не стоит. Ну, пожалуйста! Ведь ты же мне — двоюродная сестра и мы тебя так хорошо встретили!
— Ну, ладно, — смягчилась Эля, которая, в общем-то, не была злым человеком. Да и жадной не была тоже. — Только в воскресенье утром я буду на даче и не смогу уделить тебе много времени. Два часа, не больше.
— Хорошо, хорошо! Я вечером уеду обратно! -Разумеется, уезжать из Москвы Олеся не собиралась. Хотела уговорить Элю, чтобы та разрешила пожить ей в столице, у них с Маратом. Или на даче. И тут же спросила: — Дача, это которая на фотографиях?
— Да. Записывай, как ехать.
Нацарапав в блокноте адрес, Олеся радостно прощебетала:
— Как приеду — позвоню! Спасибо тебе! Огромное спасибо!
— Тете привет, — усмехнулась Эля и дала отбой.
Родители все же устроили сцену.
— Никуда ты не поедешь! — заявил отец.
— Я уже все решила! Сколько можно сидеть здесь, с вами! Ну, сколько?!
— А если с тобой что-нибудь случится? — спросила мама, рыдая.
— Ну и пусть! Но я не хочу в библиотеку! Я хочу быть самостоятельной!
104 
