Лёгкий, ненавязчивый романчик 
83 
Софи вскочила и кинулась бежать. Шурочка оторопела. Она и не подозревала, что сестра так завистлива! И что Софи за всеми шпионит! Кстати, во время фейерверка она не видела Софи в парке, среди гостей. Мужчина и женщина на веранде. А почему она подумала, что это Жюли и Лежечев? Это мог быть кто угодно. В том числе и Софи. Но с кем?
По крайней мере одна сестра нашлась. Стоит походить по саду еще и поискать остальных. Сегодня у всех, похоже, романтическое настроение. Шляпки, ромашки, книги, белые платья, прогулки по саду… Шурочка передумала плакать и решила действовать. Она во что бы то ни было узнает правду! Кто взял камень? И отдал ли его только что Сержу? У Соболинского был вид человека, который решил свои проблемы, наконец.
Долли она нашла на берегу озера. Та сидела, смотрела на воду и бессмысленно улыбалась. Но последнее время это было ее обычное состояние. Мыслями сестра теперь была далеко. Она и раньше не отличалась умом, а теперь и вовсе была похожа на дурочку. И глаза у нее были огромные, карие, как у коровы, с редкими, но длинными ресницами, маленький ротик всегда приоткрыт. Долли тоже была сегодня в белом платье. Поистине, для Шурочки это был несчастный день! Все сестры пренебрегли любимым цветом и облачились в белое! И «зеленая» Долли, и «желтая» Софи. Осталось найти «бордовую» Юлию. Или та сегодня тоже в белом, которое не идет ей больше всего?
– Вот ты где, Долли, – тронула сестру за руку Шурочка. – Пойдем в дом, маменьке плохо.
– Мне там теперь делать нечего, – рассеянно ответила Долли, не отрывая взгляда от воды.
– Ты здесь кого-то ждешь?
– Жду? О нет! Что ты! У меня уже все есть. Чего мне еще ждать? Я счастлива. Я не хочу к вам, потому что вы злые. И вы все несчастные. Вы заражаете меня своим несчастьем. И вы всегда кричите. Вот и сейчас…
– Что сейчас?
– Кричали, – меланхолично ответила Долли.
– Ты не могла этого слышать!
– Могла, могла, могла! – по-детски сказала сестра.
«Боже мой! Она слабоумная!» – подумала Шурочка.
– Долли, пойдем со мной.
– Чего тебе? – рассердилась вдруг сестра. – Зачем ты пришла? Я тебя не люблю. Ты мой враг. Но я тебя обманула. Думаешь, ты самая хитрая? О нет! Есть люди и похитрее тебя. – Долли глупо хихикнула.
– Барышни! Вот вы где барышни! – к ним бежала запыхавшаяся Варька. – Барыне совсем плохо! Василий Игнатьевич всех зовет к ней!
Долли поспешно вскочила. Болезни Евдокии Павловны ни для кого уже не были в диковинку. На недомогание она жаловалась постоянно, все время пила какие-то лекарства, микстуры на травах, то и дело звала лекаря. Но по испуганному лицу Варьки они поняли, что на этот раз дело серьезное. Раз Василий Игнатьевич всех зовет к ней…
Шурочка тоже не ожидала, что разговор с младшей дочерью произведет на Евдокию Павловну столь сильное впечатление. Она вошла в спальню к матери и невольно вздрогнула. Сейчас никто не заподозрил бы барыню в притворстве. Евдокию Павловну хватил удар, и теперь вся правая часть ее тучного тела была парализована. Та сама, казалось, не понимала, что же случилось? Как так? Странно было смотреть, как одна ее часть живет, а другая неподвижна. Рот искривился, говорить Евдокия Павловна почти не могла, а в глазах у нее был страх. У ее постели стояли перепуганные Мари и Софи.
– Э-э-э… – замычала барыня, едва Шурочка вошла в спальню.
– Что, барыня? – метнулась к ней Варька. – Подушку поправить?
– У-у-у…
Пьяный Василий Игнатьевич отошел от окна и, пошатываясь, подошел к постели, на которой лежала жена. Вид у него был рассеянный. Он все еще надеялся, что это очередной трюк. Вот-вот жена поднимется и отправится наводить порядок в доме. Как же теперь со счетами? И как быть с управляющим? С деньгами? Что ж теперь будет?
– Что в дверях-то стали, дуры? – хмуро сказал он вошедшим в комнату дочерям. – А Юлька где? Да что застыли-то? К матери подойдите!
– У-у-у, – опять попыталась что-то сказать Евдокия Павловна и махнула левой рукой. Шурочка поняла, что она не хочет ее видеть. Гонит прочь.
– Ей нужен покой, – громко сказала она. – И надо дождаться доктора. Может быть, есть какое-то лекарство?
– Идите, – все также хмуро сказал Иванцов. – И то верно: лекаря надо дождаться. За лекарем-то послали? – набросился он на Варьку.
– А как же, барин! Сразу и послали!
– Ну, идите, – отпустил Василий Игнатьевич дочерей, и они вышли из комнаты.
«Я виновата, – думала Шурочка. – Я ее довела до приступа. А с другой стороны… Меня-то кто пожалеет? Вот вам семнадцать, вы вчера танцуете на балу с лучшим в округе женихом, а назавтра вам говорят: незаконнорожденная! И что дальше? Дальше-то что?»
83 
