90 
Ждать ему пришлось совсем недолго. Минут через двадцать из флигелька, где, как он знал, размещалась охрана, вышел какой-то человек в черных брюках и спортивной куртке и деловитым шагом направился к калитке. В руке у него был продолговатый футляр наподобие тех, в которых музыканты носят клавишные инструменты, только покороче и поуже раза в два. Палач криво улыбнулся: ему уже приходилось видеть такие футляры и даже пользоваться их содержимым. Конечно, форма не всегда определяет содержание, и в футляре вполне мог оказаться набор столовых приборов на двадцать четыре персоны, но Палача на этот счет одолевали сильные сомнения.
Он сосредоточил внимание на человеке в спортивном костюме, жалея о том, что под рукой нет бинокля. Когда тот исчез из поля зрения, скрытый гребнем кирпичной стены, Палач огляделся по сторонам и вдруг увидел то, чего не заметил раньше: на одном из соседних деревьев, стоявшем метров на десять ближе к забору, чем дуб, на котором сидел Палач, виднелась искусно замаскированная дощатая платформа. Она не выглядела новой, сколоченной недавно, и Палач уважительно покивал головой, отдавая должное хитрости и предусмотрительности Андрея Михайловича, у старого подонка, похоже, были заранее предусмотрены меры на все случаи жизни.
Палач торопливо и бесшумно спустился с дуба и пулей бросился к дереву, в ветвях которого пряталась платформа. Он чуть было не потерял его, поскольку разглядеть платформу снизу было практически невозможно, но быстро сориентировался и через две минуты уже сидел на дощатом настиле, по-турецки поджав под себя ноги и держа в руке пистолет с глушителем. Подъем на это дерево оказался делом пустяковым: старую липу словно нарочно растили с таким расчетом, чтобы на нее было удобно взбираться.
С платформы дача просматривалась еще лучше, особенно окно гостиной на втором этаже, которое, как нарочно, было распахнуто настежь. Палач понял, что его ждут с нетерпением и заранее приготовились к встрече. Беспокоило его только одно: старик мог решить, что его личное присутствие здесь вовсе не обязательно. Даже то, что для приема была подготовлена гостиная на втором этаже, где старик любил сидеть у камина, строя какие-то свои паучьи планы, ни о чем не говорило. Подумаешь, гостиная! “Проходите, пожалуйста, располагайтесь, Андрей Михайлович будет с минуты на минуту. Он очень просил вас подождать… Вот в это кресло, прошу вас”. Второе кресло непременно окажется занято любимой кошкой хозяина или просто оставленной словно бы невзначай книгой, а то, которое ему предложат, будет стоять в точности напротив распахнутого окна. И, как водится, где-нибудь в темном углу, в какой-нибудь неприметной кладовке будет лежать наготове аккуратно свернутый просторами пластиковый мешок…
Внизу хрустнула ветка под чьей-то осторожной ногой. Задумавшийся Палач едва заметно вздрогнул и посмотрел вниз. Выяснилось, что ничего страшного или хотя бы интересного не происходит, просто прибыл наконец снайпер.
Лезть на дерево с увесистым футляром в руках бедняге было неудобно, да и его спортивная форма оставляла желать лучшего. Он кряхтел, пыхтел, отдувался и даже ругался сквозь зубы, поминая различные интимные органы человеческого тела и некоторые разновидности нетрадиционного секса. В конце концов это кряхтение, бормотание и треск ломающихся под подошвами спортивных туфель мелких веточек приблизились, над краем платформы возник и с глухим стуком лег на доски плоский черный футляр с никелированными замками.
Палач аккуратно взял футляр и предупредительно отложил его в сторонку, поближе к центру платформы, освобождая снайперу дорогу. Вслед за футляром над дощатым бортиком возникло раскрасневшееся от усилий сердитое лицо.
– Привет, – негромко сказал Палач и навел пистолет прямо в центр этого лица. – Давай забирайся, будь как дома. Не зря же ты битых полчаса карабкался на это чертово дерево, Только постарайся обойтись без дурацких фокусов. Пристрелю как бродячего пса. Все ясно?
Лицо кивнуло. Оно быстро меняло цвет, становясь из красного бледно-розовым, потом белым с красными пятнами – почему-то не на щеках и даже не на скулах, а на лбу, – и, наконец, синевато-серым, словно сырая гипсовая маска.
– Залезай, залезай, не бойся, – приветливо сказал Палач. – Твой скальп мне не нужен, в моей коллекции осталось совсем мало свободного места. Я охочусь на дичь покрупнее. Главное, не вздумай чудить, и все будет хорошо. Не лезь в герои, мужик. Это никому не нужно – ни тебе, ни твоей семье. Даже старику это не нужно, потому что толку от твоего геройства не будет никакого. Усек?
90 
