10 
Что тут поделаешь? Писатель Аким Шевалье был гораздо талантливее и удачливее, чем режиссер Андре Никольски. Пятьдесят процентов кинематографа держится на сюжете о Золушке, остальные пятьдесят составляет история графа Монте-Кристо. Все свое творчество Андре Никольски посвятил второму. Он честно выжимал из последних пятидесяти процентов все возможное. Создал образ героя-мстителя, человека бескорыстного и провозгласившего себя Судьей и Вершителем Судеб. В последнем Глазов убедился, найдя еще два фильма американского режиссера. Похоже, это было все, что снял Никольски.
Первым делом Глазов все их просмотрел, убив на это целый день. Историю друга-предателя и повесть о несовершеннолетней девушке, родившей ребенка, он уже видел раньше. Третий фильм Глазову не понравился совершенно. Это была история врача-убийцы. Семья эмигрантов, состоящая из отца, его двадцатипятилетней дочери и ее маленького ребенка, едва сводит концы с концами. И вдруг у единственного кормильца семьи случается приступ аппендицита. В больницу его кладут, но врач ждет денег за операцию и оттягивает ее, как только может. Но денег дочь найти не в состоянии. Медицина в Америке дорогая, а бедным эмигрантам лучше вообще не болеть, поскольку страховки у них нет и средств на лечение тоже. Кончается тем, что отец умирает, а женщина с маленьким ребенком оказывается на улице. И она вынуждена себя продавать, чтобы заработать хоть какие-то деньги. И то же письмо, адресованное неизвестному мстителю. Врача в итоге находят мертвым в собственном гараже, где он задохнулся от выхлопных газов.
Дмитрий сразу не мог понять, чем ему этот фильм неприятен. Он просто не получился, и все. Музыка, использованная в картине, была Глазову незнакома. Пожалуй, чересчур слащавая для такого злого сюжета. Солирует флейта, но порою ее заглушает оркестр. Глазов уже понял, что флейта — любимый музыкальный инструмент Андре Никольски. Но… Здесь надо было негодовать, а режиссер умилялся. Он с такой слащавостью снимал бедную маленькую девочку, несчастного ребенка, которого мать выставляла на улицу, чтобы принять очередного клиента, что Глазову стало противно. То, что происходило в больницах России, на самом деле было гораздо хуже. Дмитрий сам недавно столкнулся с бесплатной медициной, когда жена удаляла пресловутый аппендицит. В больнице, по месту прописки, запросили столько, что они предпочли платную клинику. Глазов так и не понял, зачем его жене выдали страховой полис, а когда возмутился, ему вежливо объяснили, почему надо за операцию заплатить. Хотите нормального отношения — платите деньги, не хотите платить, значит, вам плевать на свое здоровье. Слава богу, что Светлана недотянула до того момента, когда дело могло закончиться печально. Правда, долго потом возмущалась, что уплыли сбережения, отложенные на летний отдых. Нет, фильм Дмитрию не понравился. Какое, к черту, торжество жизни, когда медицина убивает? А как же клятва Гиппократа?
Он расслабился только на четвертом фильме. Типичная история альфонса, который эксплуатирует богатую дамочку, делясь деньгами с молодой любовницей. И музыкальная тема хороша: «Танцор за деньги», поет великая Тина Тернер. Мужчина, конечно, ни с кем не танцует, занимается бизнесом, пытаясь за счет своей пассии сделать карьеру. И сволочью его назвать трудно, пока он не заставляет свою богачку сделать аборт, наврав с три короба о своей неизлечимой наследственной болезни. Богачка в итоге разоряется, и происходит душераздирающая сцена ее объяснения с молодым карьеристом. Пожалуй, самое удачное из всего, что снял этот Никольски. Есть надрыв, особенно там, где голос певицы внезапно хрипит и обрывается, не выдержав напряжения и высоких нот. И сама героиня фильма уже ни во что не верит. Над ней смеется молодая, смазливая любовница предприимчивого красавца, и хочется непременно убить их обоих. Таинственный мститель убивает только мужчину. Он — человек гуманный. Не воюет с женщинами, любит детей. Глазов заинтересовался им еще больше. Откуда он взялся?
В целом же фильмы показались Дмитрию средненькими. Ни плохие, ни хорошие. До вершин кинематографа им мешала дотянуть слишком уж явная простота. Белое в них было белым, а черное черным. И что называть типично американским хеппи-эндом? Порок наказан, добродетель торжествует? Ценой чего? Другой жизни? Сомнительно. Нет, он не стал поклонником Андре Никольски. В отличие от писателя Акима Шевалье.
Единственное, в чем режиссер был на высоте, так это в работе с музыкальным оформлением. Он чувствовал музыку, как другие чувствуют боль, порою достигая в кульминации наивысшего наслаждения. Именно на этом чутье и поймал его Глазов. Никольски не только понимал музыку, но и умел это донести до зрителя, ни капли не расплескав. Если уж он использовал в работе чью-то музыку, то выжимал из нее все, что возможно.
10 
