очень нудно 
74 
Я же решил основным поставщиком радиоламп сделать Японию, это производство хорошо подходило к их условиям, а самому сосредоточиться на транзисторах.
Под конец беседы я сообщил о своем желании приобрести оборудования для производства стволов калибра шесть с половиной миллиметров, потому что в Японии, мол, их все равно снимают с вооружения, а нам пригодится. Только что казавшийся в сисю пьяным полковник вдруг мгновенно протрезвел и предложил вместо продажи организовать его совместное использование – тем самым образом, каким явно придумал господин канцлер. Ладно, согласился я, можно и так. Действительно, вряд ли от того, что японцы познакомятся с концепцией промежуточного патрона, нам сильно поплохеет.
– Да, господин канцлер, – продолжил тем временем полковник, – разрешите воспользоваться вашим любезным согласием помочь мне в уяснении некоторых тонкостей русского языка? Вот, сейчас… (экс-чукча достал записную книжку), – совершенно непонятный мне момент. Я правильно понимаю, что «пи…то» – это хорошо, а «х…во» – плохо?
– Вы абсолютно правы, – кивнул я.
– Но почему же тогда «ох…иельно» – это лучше, чем «пи…то», а «п…ец» – много хуже, чем «х…во»?
– Это вы наткнулись на иллюстрацию того, что русский народ владеет философией чуть ли не с рождения, – пояснил я, – и ваш первый пример – это результат осмысления им закона отрицания отрицания, а второй – перехода количественных изменений в качественные. В общем, если вы попытаетесь это понять, приготовьтесь потратить несколько лет жизни. Лучше просто запомнить, по-моему.
Полковник ушел, я выключил запись и попытался по свежим следам определить, как прошла беседа. Вроде ничего, то, что милейший Иочиро является специалистом не только в области авиации, мы подозревали и раньше… А как он насчет оборудования для шести с половиной миллиметров встрепенулся! О чем это говорит? Да о том, что снятие этого калибра с вооружения прошло у них отнюдь не единогласно, и вовсе не факт, что аргументы выдвигались только технические. У нас тоже такое было, как раз пару дней назад прошло совещание…
Мосин, Федоров и начальник Ружейного полигона Ораниенбаумской стрелковой школы Филатов сошлись чуть ли не насмерть – во всяком случае, окончательное решение пришлось принимать мне. Предмет совещания состоял в том, что на текущий момент в России наблюдался явный перебор с числом калибров стрелкового оружия.
Имелась мосинская винтовка 7,62 и такой же пулемет образца 1902 года.. Автоматы и пистолеты были 7, 63. Пулемет 1905 года, который уже можно было назвать единым, имел калибр 7, 92. А опытные экземпляры калашеобразного самозарядного карабина были сделаны сразу 6,5, 7,62 и 7,92 – все под длину гильзы 39. Наконец, имелся револьвер «Наган» и патроны к нему, больше ни к чему другому не подходящие.
С наганом я столкнулся еще в Артуре и с тех пор имел твердое убеждение – это оружие для населения и, может быть, полиции, но никак не для армии. Хреновина, даже у самовзводного варианта которой для второго выстрела надо нажимать на спусковой со всей дури или два раза – нет уж, увольте.
Ругань шла полдня, и к единому мнению господа совещающиеся так и не пришли. Уже через пару часов я потерял нить беседы, которая вертелась в основном вокруг экономики – из обрезков чего на каком оборудовании что лучше производить. Японский пример тоже поминали – как аргумент энтузиасту калибра 6,5 Федорову, мол, по результатам войны япы от него отказались. А мне, честно говоря, понравился Федоровский подход.
Он исходил из того, что пуля оружия пехоты должна не только долететь до противника и проделать в нем дырку, но перед этим и пробить то, за чем он прячется – если это возможно, конечно. С этой точки зрения крупный калибр предпочтительнее. Но надо учитывать и уровень подготовки стрелка, а тут лучше калибр помельче, потому как траектория получается настильнее. Наконец, технологию тоже забывать нельзя. Сейчас на нашем оружейном заводе пытались внедрить нарезку ствола за один проход, а не многократным строганием. До внедрения дело еще не дошло, но было ясно, что на меньшем калибре этот процесс пойдет проще.
Федоров сделал сразу четыре карабина, то есть кроме 6,5, 7,62 и 7,92 он подготовил еще и 5,5. Сразу выяснилось, что в смысле пробивания предварительного препятствия последний много хуже – даже расположенный на полпути до мишени лист фанеры заставлял пулю отклоняться от траектории вплоть до кувыркания.
74 
